Воздух, которым он дышит

– О чем ты говоришь?…

– Я хочу кое-что объяснить тебе, – прошептал он сурово. Тристан моргнул, и в его взгляде появились знакомые молнии. – Я не хочу с тобой общаться ни в какой форме. Ладно? Я постриг эту гребаную траву, потому что ты до усрачки меня раздражаешь. Вот и все. Я не хочу иметь больше ничего общего с тобой. Так, блин, понятнее?

– Ты думаешь, я на тебя запала?! – заорала я, когда он уже достиг вершины холма. Он поднял одну бровь и послал мне взгляд «конечно-ты-запала-на-меня». – Я просто хотела сказать приятное, о’кей?! Потому что ты подарил парню еду, ты, придурок! И я не пыталась пригласить тебя на свидание или соблазнить, я просто пытаюсь поговорить.

– О чем же ты хочешь поговорить?!

– Я не знаю! – сказала я, слова сами слетели с языка. Я действительно не знала, почему я хотела бы поговорить с человеком, который был таким горячим и холодным одновременно. Однажды он открыл для меня своих внутренних демонов, а потом наорал всего лишь за слово «привет». Я не могла этого понять. – Глупо, конечно, но я думаю, что мы могли бы стать друзьями.

Он нахмурил брови.

– И почему я должен быть твоим другом?

Дрожь пробежала по всему моему телу. Я не знала, от чего, либо от легкого ветерка, либо от близости Тристана.

– Я не знаю. Ведь ты, кажется, одинок, и я одинока. И я подумала…

– Меньше думай.

– Почему ты так груб?

– Почему ты всегда таращишься на меня?

Я приоткрыла рот для ответа, но слова так и не пришли на ум. Мы уставились друг на друга, стоя так близко друг к другу, что наши губы почти соприкасались.

– Все в этом городе меня боятся. Ты боишься меня, Элизабет? – прошептал он, и я почувствовала его дыхание губами.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что я вижу тебя.

Холодность исчезла на секунду из его взгляда, будто растворенная этими пятью словами. Но я видела это. Я видела, как он скрывает боль за почти ненавидящим хмурым взглядом. Я видела надломленность, которая соответствовала моей собственной. Недолго думая, Тристан притянул меня к себе, его губы жестко прижались к моим. Вся путаница мыслей угасла в моей голове, когда его язык проскользнул между моих губ и я поцеловала его в ответ. Я целовала его в ответ, возможно, даже больше, чем он меня. Боже, я это допустила. Я скучала по поцелуям.

Ощущение падения в кого-то, кто удерживал тебя от падения на самое дно. Ощущение тепла, которое остается на коже от дыхания другого человека. Я избегала встреч, я избегала прикосновений, я скучала по желаниям.

Я скучала по Стивену.

Поцелуи Тристана были злыми и отчаянными. Виноватыми и мучительными, влажными и настоящими. Точно как и мои.

Мой язык скользнул по его нижней губе, и я прижалась руками к его груди, ощущая сквозь пальцы его сердцебиение, долетающее до моего тела.

В течение нескольких секунд я чувствовала то, что чувствовала раньше.

Целостность.

Полноту.

Словно я часть чего-то божественного.

Тристан поспешно отстранился и отвернулся, возвращая меня в нынешнюю темную реальность.

Сломанную.

Пустую.

Постоянно одинокую.

– Ты меня не знаешь, так что перестань вести себя так, – сказал он.

И отвернулся, уходя, оставив меня в недоумении.

Что это было?!

– Ты ведь тоже это почувствовал? – спросила я ему вслед. – Было похоже… было похоже, что они все еще были здесь. Я чувствовала, что Стивен был здесь. Ты чувствовал свою жену…

Он повернулся, глаза его пылали.

– Не смей говорить о моей жене, как будто ты что-то знаешь о ней или обо мне.

И снова поспешил прочь.

Он чувствовал это.

Я знала, что он чувствовал.

– Ты не можешь… ты не можешь просто уйти, Тристан. Мы же можем поговорить друг с другом. О них. Мы можем помочь друг другу вспомнить. – Самый большой мой страх это страх все забыть.

Он продолжал идти вперед.

Я снова бежала рядом с ним.

– Кроме того, есть смысл стать друзьями. Познакомиться. Чтобы было с кем поговорить.

Моя грудь вздымалась от бега, и я все больше и больше расстраивалась от того, что он сбежал в разгар нашей беседы. В разгар самых болезненных и самых голодных поцелуев, что я когда-либо испытывала.

Он помог мне вспомнить, как это – чувствовать себя счастливой, и я ненавидела его из-за того, что он сбежал. Я ненавидела его за тот маленький момент сладострастия, который напомнил мне о той любви, которая была отнята у меня.

– Бог мой, почему надо быть таким… таким… монстром?!

Он повернулся ко мне и долю секунды смотрел на меня глазами, в которых плескалось страдание, прежде чем лицо снова окаменело.

– Я не хочу тебя, Элизабет.

Он развел руки в стороны в жесте разочарования и подошел ко мне.

– Я не хочу иметь ничего общего с тобой.

Он шагнул ближе. Я отошла на шаг.

– Я не хочу говорить с тобой о твоем мертвом, блин, муже. – Еще на шаг ближе. – Я не хочу, чтобы ты говорила гадости о моей умершей жене.

Шаг, шаг. Снова и снова.

– Я не хочу прикасаться к тебе.

Ближе. Еще.

– Я не хочу целовать тебя.

Шаг.

– Я не хочу вылизывать тебя.

Снова и снова. Шаг. Шаг.