Воздух, которым он дышит

К черту слезы.

Мои ноги вели меня вниз по ступенькам крыльца. Через пару секунд я был мокрым с головы до ног, став частью надвигающейся грозы. Мне нужен был воздух. Мне нужно было пространство. Мне нужно было отвлечься. Мне нужно бежать. Я побежал без обуви, не задумываясь, куда бегу. Зевс побежал за мной.

– Домой, Зевс! – крикнул я псу, который был насквозь мокрым, как и я. – Уходи! – Я хотел, чтобы меня оставили в покое.

Я побежал быстрее. Но он не отставал. Я припустил так сильно, что в груди загорелось и сбилось дыхание. Я бежал, пока ноги не подкосились и я не упал на землю. Молния ударила надо мной, раскраивая небо, и я начал неудержимо рыдать.

Я хотел побыть один, но Зевс был рядом. Он обманул мой обезумевший разум, он был со мной. Когда я опустился на самое дно, он не собирался оставлять меня. Он лизал мое лицо, дарил любовь и всего себя, как раз когда я больше всего нуждался в ком-то.

– Ладно, – вздохнул я, слезы еще катились, я прижал его к себе. Он заскулил, почти так, будто тоже был убит горем. – Ладно, – снова сказал я, целуя его макушку и гладя по боку.

Ладно.

Я любил бегать босиком.

Мне нравилось бежать.

Мне нравилось, когда ноги в движении.

Мне нравилось, когда они ранились и кровоточили от соприкосновения с бетонной улицей.

Мне нравилось, когда мне напоминали о моих грехах через боль.

Мне нравилось, когда больно.

Но только мне. Я любил причинять боль себе. Никто не должен страдать из-за меня. Я держался подальше от людей, потому что не хотел ранить их.

Я задел Элизабет, а я этого не хочу.

Прости меня.

Как я могу извиниться? Как я могу это исправить? Как этот поцелуй заставил меня вспомнить?

Она упала из-за меня. Она могла себе что-то сломать. Она могла разбить голову. Она могла умереть.

Мертвые.

Джейми.

Чарли.

Мне так жаль.

В ту ночь я бегал дольше. Я бежал через лес. Быстро. Еще быстрее. Тяжело. Сложно.

Давай, Трис. Беги.

Мои ноги кровоточили.

Мое сердце кричало, колотясь о грудную клетку снова и снова, сотрясая мой разум, отравляя мои мысли всплывшими воспоминаниями. Она могла умереть. Это была бы моя вина. Я бы сделал это.

Чарли.

Джейми.

Нет.

Я толкнул их вниз.

Я почувствовал боль, пронзающую грудь. Боль была приятной. Я хотел ее. Я испытывал заслуженную боль. Больше никто, только я.

Мне так жаль, Элизабет.

У меня болели ноги. Болело сердце. Болело все.

Боль была страшной. Опасной, настоящей, но я чувствовал себя хорошо. Я чувствовал себя чертовски хорошо от этих мерзких мыслей. Боже, я люблю это. Я так сильно люблю это. Я, черт возьми, люблю боль.

Ночь становилась все темнее.

Я сидел в сарае и пытался придумать, как извиниться перед ней, но при этом не стать ее другом. Таким, как она, не нужны люди, осложняющие жизнь.

Человек вроде меня не заслуживает друзей.

Хотя… ее поцелуй…

Ее поцелуй заставил меня вспомнить. Он заставил на мгновение почувствовать… себя. Но потом я все испортил. Я никак не мог выкинуть из головы образ Элизабет, которая падает с холма. Я сойду с ума. Какого черта со мной случилось?

Может быть, я всегда в конечном итоге причиняю вред людям. Может, именно поэтому я потерял все, что любил. Но я всего лишь пытался заставить ее заткнуться, чтобы не сделать ей больно.

Я не должен был целовать ее. НО я хотел целовать ее. Мне нужно было поцеловать ее. Я эгоист.

Я не выходил из сарая, пока луна не поднялась высоко в небе. Как только я вышел, остановился и прислушался… смех?

Он доносился из леса.

Я должен оставить ее в покое. Мне следовало заниматься своими делами. Но вместо этого я пошел на звук и нашел Элизабет. Она шла, спотыкаясь, через лес, смеялась сама себе, держа бутылку текилы. Она была довольна. И выглядела потрясающе.

Она была прекрасна. Ей не нужно было тратить много времени и сил, чтобы быть красивой. Ее светлые волосы падали свободными волнами, она была в желтом платье, которое, казалось, повторяло каждый изгиб ее тела и было пошито специально для нее. Я злился на себя, потому что она казалась мне ослепительной. Но ведь моя Джейми тоже была очень красива. Элизабет пританцовывала и спотыкалась. Этакий вариант пьяного вальса.

– Ты что делаешь? – спросил я, привлекая ее внимание.

Она провальсировала ко мне на носочках и положила руки мне на грудь.

– Привет, Грозовые глаза.

– Привет, Карие глаза.

Она засмеялась снова, на этот раз фыркнув. Она была пьяна.

– Карие глаза. Мне это нравится. – Она щелкнула меня по носу: – Ты хотя бы представляешь себе, как нужно развлекаться? Ты выглядишь совершенно не смешным, но я держу пари – ты можешь быть забавным. Скажи что-нибудь смешное.

– Что-нибудь смешное.

Она громко засмеялась. Это почти раздражало. Хотя нет. Ее смех не раздражал вовсе.