Воздух, которым он дышит

– Что ее муж был за рулем машины, которая врезалась в автомобиль с твоей семьей. – Он прищурился. – Она действительно не говорила тебе?

В горле пересохло, но какая-то часть меня считала, что он мог и соврать. Таннер ненавидел меня за то, что я люблю Элизабет. Он был подлый ублюдок, и такова его работа – бесить всех, и теперь он принялся за меня.

Последнее, что он сказал, что ему жаль и он не собирался создавать какие-то неприятности. Он сказал, будто счастлив от того, что Элизабет и я нашли друг друга. Он сказал, мол, все, что он хотел, чтобы мы были счастливы, но я знал, что все его слова утешения были полным дерьмом.

В тот вечер я сидел на кровати с мобильником в руке и звонил отцу. Я не проронил ни слова, когда он ответил. Но мне нужно было услышать его бодрый голос. Это было необходимо мне.

– Тристан, – сказал он. Я почти слышал облегчение в его тоне. – Эй, сынок, мама сказала, что недавно ты звонил ей и молчал. Она уверена, что встретила тебя, когда ездила в Мидоус-Крик на рынок, но я думал, что это ее воображение играет с ней злые шутки. – Он помолчал. – Ты не будешь говорить?

Он снова замолчал.

– Это прекрасно. Я всегда был очень болтлив.

Это была ложь – папа самый спокойный из моих родственников, он всегда предпочитал слушать. Я поставил телефон на громкую связь и лег на спину на кровать, закрыл глаза, пока папа рассказывал все, что я пропустил.

– Твои бабушка и дедушка в городе, живут с твоей мамой и со мной и сводят меня с ума. Они поселились у нас, потому что их дом реконструировали, а твоя мама подумала, что это будет хорошая идея – жить вместе. Они пробыли уже три недели, и я выпил гораздо больше джина, чем это вообще возможно. О! И твоя мама каким-то образом уговорила меня посещать ее тренировки, потому что переживает за мою диету из чипсов и газировки. Итак, я появился в классе – оказалось, я там единственный мужчина. В итоге я занимался зумбой в течение часа. К счастью, мои бедра не подвели и я выглядел естественно.

Я усмехнулся.

Он разговаривал со мной до поздней ночи, я переходил из комнаты в комнату, слушая его истории про спорт и про команду «Пэкерс»,[15] что они по-прежнему были вершиной НФЛ.

Он открыл пиво, и я открыл свое. Было ощущение, что мы пили вместе.

Когда было за полночь, он сказал, что ему нужно идти в постель. Сказал, что любит меня и всегда рад побыть другом на другом конце провода, если мне когда-нибудь захочется с кем-нибудь поговорить.

Перед тем как я собирался повесить трубку, мои губы приоткрылись.

– Спасибо, папа.

Я слышал, как ломается его голос и эмоции берут верх.

– Не за что, сынок. Звони всегда, когда нужно, днем или ночью. И когда ты будешь готов вернуться, мы будем здесь. Мы всегда будем здесь, когда бы ты ни был готов. Мы никуда не уйдем.

Миру нужно больше таких родителей, как мои.

Глава 36 Элизабет

– У тебя есть четыре секунды, чтобы открыть эту дверь, до того, как я ворвусь и найду тебя, женщина! – кричала на крыльце Фэй. Когда я открыла дверь, она ахнула. – Во имя любви к Богу, когда ты последний раз была в душе?

Я была в пижаме. Волосы в самом грязном пучке века, глаза – опухли.

Я подняла руку, моя подмышка немного пахла.

– Я воспользовалась дезодорантом.

– Ох, милая, – она нахмурилась, шагая в мою гостиную. – Где Эмма?

– В пятницу вечером ушла с ночевкой, – объяснила я, плюхнувшись на диван.

– Что происходит, Лиз? Твой парень пришел в кафе, говорит, что ты с ним не разговариваешь. Он тебя обидел?

– Что? Нет. Он… он совершенен.

– Тогда почему ты молчишь? Почему ты выглядишь как бомж? – Она села рядом.

– Потому что я не могу говорить с ним. Я не могу быть с ним. – Я рассказала ей об аварии, чтобы объяснить, почему ситуацию с Тристаном нельзя решить. Серьезность, которой наполнился ее взгляд, хотя это нечасто случалось с Фэй, свидетельствовала о том, что ситуация действительно сложная.

– Дорогая, ты должна ему сказать. Он разваливается на части, пытаясь понять, что он сделал не так.

– Я знаю. Это просто… я его люблю. И знаю, из-за этого я потеряю его.

– Слушай. Я не очень в курсе о любви, но когда мое сердце было разбито, я бросала дерьмо. Буквально забросалась дерьмом. Но и после того, как я закончила метание говна, я тоскую и мне грустно. Кто-то мне говорил, что горе стоит того, ведь в итоге, по крайней мере, ты должен испытать любовь.

Я кивнула и легла головой ей на колени.

– Когда жизнь перестает быть такой болезненной?

– Когда мы научимся посылать ее в жопу и находить маленькие причины, чтобы улыбаться.

– Прости, Мэтти разбил твое сердце.

Она пожала плечами, потянув резинку с моих волос, прежде чем начать расчесывать их пальцами.

– Ничего страшного, оно только треснуло немного. Итак. Что мы будем делать остаток ночи? Мы можем быть примерными девчонками и смотреть «Дневник памяти»[16] или… мы можем заказать пиццу, купить пива и смотреть «Супер Майка ХХL».[17]

Супер Майк победил.

На следующий день мы с Эммой зашли в «Нужные вещи» и обнаружили Тристана, улыбающегося у кофейного аппарата.

– Привет, ребята! – сказал он с широчайшей улыбкой.