Воздух, которым он дышит

– Мой бывший любимый человек обожал магию. Он провел всю нашу совместную жизнь, пытаясь заставить меня поддержать свою мечту об открытии магазина Таро в этом городе. Он верил в силу энергии, в целительную силу кристаллов. Он верил, что магия – это способ сделать жизнь более удобной. Я думал, что он безумен. Я работал с девяти до пяти и почти не обращал на него внимания. И даже мечтать об открытии собственного магазина было смешно. Мы были двумя геями – жизнь была уже достаточно тяжела для нас. Последнее, что здесь было нужно, это двое геев, которые верили в магию. Потом, в один прекрасный день, он ушел. Сначала показалось, в никуда, но время шло, и я понял, что это моя вина. Я не ценил его, когда был с ним, а когда он ушел – это был тяжелый удар для меня. После того как он ушел, я почувствовал себя одиноким, я понял, что он всегда чувствовал это. Никто не должен чувствовать себя одиноким, когда они любят друг друга. Я уволился с работы и пытался оживить свою мечту о магии. Я изучал силу кристаллов и исцеление травами. Я упорно трудился, чтобы понять его мечты. И когда я это сделал, было уже поздно. Он поселился у кого-то, кто полюбил его в тот момент. Не отворачивайся от Лиз, потому что она не имеет ничего общего с этим. Не уходи от шанса на счастье из-за аварии. Потому что, в конце концов, речь не о картах Таро или кристаллах, или специальных чаях. Это не то место, где живет магия. Магия – в крошечных моментах. Маленькие прикосновения, улыбка, тихий смех. Магия – это жить сегодняшним днем и позволять себе дышать и быть счастливым, мой милый мальчик. Любовь – это магия.

Я кусал нижнюю губу, принимая все его слова. Все его мысли. Я хотел верить ему, и, думаю, большая часть меня понимала его. Но другая часть меня была похоронена глубоко и чувствовала вину, Джейми заслуживала большего. Для меня даже возможность того, что я полюблю кого-то так скоро, была эгоизмом.

– Я не знаю, как это сделать. Я на самом деле не знаю, как любить Лиззи, понимая, что я никогда не распрощаюсь со своим прошлым.

– Ты возвращаешься, чтобы сказать «прощай»?

– Я думаю, что я возвращаюсь, чтобы научиться дышать.

Мистер Хэнсон нахмурился, но сказал, что понимает.

– Если тебе когда-нибудь нужно будет место, чтобы отдохнуть или позвонить другу, я буду здесь.

– Хорошо, – сказал я, притягивая его, чтобы обнять. – И если вы когда-нибудь продадите свой магазин из-за какого– то мудака, я вернусь, чтобы бороться за него изо всех сил.

Он подавил смешок.

– Договорились.

Я открыл входную дверь, слушая, как в последний раз прозвенел колокольчик.

– Вы присмотрите за ними? За Эммой и Лиззи?

– Я прослежу, чтобы их чай и какао никогда не были слишком горячими.

После того как мы попрощались, я прыгнул в машину и мы с Зевсом поехали. Мы ехали четыре часа. Я не был уверен, что понимаю, куда еду, но даже если бы понимал, то просто бездумно рулил, и это казалось правильным.

Я подъехал к дому около трех утра, на крыльце все еще горел свет. Когда я был ребенком, то задерживался после отбоя слишком часто, и этим превратил их жизнь в ад.

Несмотря на это, мама всегда оставляла свет на крыльце, чтобы дать мне знать, что они по-прежнему ожидают моего возвращения.

– Что скажешь, мальчик? Идем, говоришь? – спросил я Зевса, который, свернувшись, лежал на пассажирском сиденье машины, виляя хвостом. – Ладно. Пойдем.

Я постоял на крыльце, постучав в общей сложности раз пять, прежде чем услышал, что дверь открывается. Папа и мама в пижамах глядели на меня, почти как если бы увидели призрак. Я прочистил горло.

– Слушайте, я знаю: я был дерьмовым сыном в прошлом году. Я знаю, что исчез, не сказав ни слова. Я знаю: я был потерян, и мой сошедший с ума мозг пытался найти правильный путь. Я знаю: я сказал ужасные вещи перед отъездом, обвинил вас в том, что произошло. Но я… – моя рука коснулась губ, прежде чем я засунул руки в карманы джинсов. Я начал пинать землю. – Я просто хочу спросить, могу ли я остаться здесь на некоторое время? Потому что я все еще потерян. Я до сих пор блуждаю. Но я больше не думаю, что смогу выбраться в одиночку. Мне просто нужно… э-э… Мне нужны только мои мама и папа. Если вы не против.

Они вышли на крыльцо и замкнули меня в кольцо своих рук.

Дома.

Они приветствовали меня дома.

Глава 38 Элизабет

– Что значит – он уехал? – спросила я мистера Хэнсона. Я ухватилась за край прилавка, за которым он стоял и заваривал мне чай в пятницу после обеда. Я закинула Эмму с ночевкой к бабушке и дедушке. И так как не видела и не слышала ничего от Тристана уже несколько дней, то была на пределе. Мне нужно было поговорить с ним, или, по крайней мере, знать, что с ним все в порядке.

– Он уехал два дня назад. Прости, Лиз, – радость мистера Хэнсона погасла, это пугало меня.

– Когда он вернется?

Тишина.

Мои руки легли на бедра, и я топнула по полу.

– Ну. Куда он делся?

– Я не знаю, Лиз.

Я хмыкнула, беспокойство поселилось внутри.

– Он не отвечает на мои звонки. – Мои челюсти сжались, а в глазах закипали слезы. Мои плечи поднимались и опускались. – Он не отвечает на мои звонки!