Воздух, смерть и корень

Надо было что-то придумать, выкручиваться надо было. Если утащат с собой в Проклятую землю, то такое с ним сотворят, что неправедным в ядовитой геенне позавидуешь. Бежать? Хромому от выродков в чистом поле не уйти. Волкодлак мигом догонит. Ох, Пророк и сподвижник Квентин, ну и влип же… И ведь на кого нарвался – на Гая, чтоб ему ни дна, ни покрышки, ни сна, ни передышки…

Гай подошел к Квентину и некоторое время рассматривал его, склонив голову набок. Во тьме его худое, бледное, узкое лицо с запавшими щеками казалось почти человеческим. Разве что слишком гладкое, как у женщины. И глаза – таких у людей не бывает – большие, раскосые. Сейчас не видно было, но Квентин знал, что они тускло-фиолетовые, почти черные. Ничего они не выражали, словно пустые дыры – ни ненависти, ни злобы. Попадись ты мне в руки, подумал Квентин, я бы на тебя не так смотрел, тварь бездушная.

– Ральф, свяжи его. Хум, сторожить, – бросил Гай и отошел.

Квентин почувствовал, что от злобы у него темнеет в глазах. Убийца Майлза был рядом, жил, дышал, торжествовал победу, и ничего нельзя было с этим поделать.

Пока молодой круда крутил Квентину руки, Гай пытался привести в чувство шестирукого. Похожий на небольшой стог сена, тот сидел у дороги, низко свесив косматую голову, и чуть покачивался из стороны в сторону. Гай прыскал ему в лицо водой, бил по щекам – все попусту.

– Кастор, нужно идти. Кастор, вставай, – уговаривал Гай. Но шестирукий только мычал что-то и отмахивался. Руки его ходили вразнобой – зрелище тошнотное.

– Хум, ко мне.

Волкодлак отпустил Квентина и вприпрыжку понесся на подмогу.

Гай попытался навьючить на него беспамятного Кастора. Но шестирукий был тяжел – уж на что волкодлак сильная тварь, и то лапы подогнулись. К тому же, как ни старался Гай пристроить ношу половчей, все равно получалось, что огромные ноги Кастора свисают и волочатся по земле.

– Надо всем вместе, Гай, – подал голос круда, стороживший Квентина.

И то верно, такую тушу и вчетвером до Проклятой земли тащить – мало не покажется, подумал Квентин. А значит, я в компании уже лишний. Ну, что ж, спасибо Пророк и Сподвижники за вашу милость. Значит, тут прикончат. Все лучше, чем муки в Проклятой земле принимать. Хоть и глупо это было, Квентин все же бросил взгляд на дорогу – вдруг, кто покажется? Но, конечно, никому и в голову не пришло на ночь глядя разъезжать здесь. А если бы и проехал? Только себе на беду. Помочь сейчас Квентину мог бы только воинский отряд. Нет, лучше хлавинерский.

Гай окинул взглядом тушу шестирукого и вздохнул.

– Да, надо всем вместе, – признал он.

Оставив беспамятного в покое, он повернулся к Квентину. В руке у Гая был нож, и нож этот в темноте отблескивал тускло, как рыба в мутной воде.

Пророк и Сподвижник мой Квентин, вам препоручаю душу свою, а как там дальше не вспомню сейчас, вы уж простите.

И вдруг что-то случилось.

Что именно, Квентин так и не понял. Ощущение было – будто доской по лбу хватили (бывало с ним и такое, захочешь – не забудешь). В глазах потемнело, в голове похолодело, а в ушах раздался звон битого стекла – и не какого-то жалкого окошка, а будто целый храмовый витраж разлетелся на осколки. Длилось это недолго, раз – и прошло. Осталось только головокружение, да еще почему-то сильный запах подгоревшей молочной каши.

Гай сидел на земле и держался за голову. Ощетиненный волкодлак заслонил собой шестирукого. Двое младших круда прижались друг к дружке, как испуганные дети – правда, у одного в руках был нож, у другого – духовая трубка.

А в двух шагах от Квентина стоял маг Лугару, невозмутимый и спокойный.

– Кто ты? – спросил Гай.

Квентин хотел крикнуть магу – берегись, беги! .Лугару стоял на самом виду. Сейчас плюнут в него иглой – и конец. Серое одеяние мага слабо светилось в густом сумраке – легкая мишень, по такой и младенец не промажет.

– Я Лугару, маг второй ступени посвящения Ордена Молчаливых гостей, смиренный служитель Пророка, – ответил Лугару вежливо и с достоинством, как будто и не с выродком разговаривал.

– Ты пропустил его! – укорил Гай волкодлака.

– Нет. Не быть. Не чуять, – проворчал монстр.

– Не ругайте его, – сказал Лугару ласково и успокоительно, – Он не мог меня увидеть. Молчаливый гость должен быть незаметен, лишь дела его видны миру.

Младшие круда испуганно зашептались.

– Откуда ты взялся? – спросил один из них.

– Пришел. По дороге.

Гай явно был в замешательстве. Впрочем, Квентин мог сказать о себе то же самое. Уж он ли не вглядывался, он ли глаза не таращил – никого там не было.

– Что ты сделал со мной? – спросил Гай. Виду него был озадаченный – и более чем когда-либо человеческий.

– Наложил заклятье. Чтобы ты не навредил моему другу Квентину. Теперь он в безопасности.

– Как так?

– Любой вред, который ты ему причинишь, отзовется тебе вредом равноценным.

Гай повернулся к Квентину и нож угрожающе качнулся в его длиннопалой руке.

– Ты не веришь мне? – изумился Лугару.

– Нет.

– Молчаливые гости не изрекают лжи.