Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

ДБ-3 был неплох как горизонтальный бомбардировщик, нес тонну бомб, но из-за высокой уязвимости как от истреби­телей, так и от зениток использовался почти исключительно ночью. Днем его можно было выпускать на линию фронта, но при этом следовало позаботиться о мощном истребительном прикрытии, а высота бомбометания не должна была опускать­ся ниже 2000 м. Естественно, поражать бомбами с такой вы­соты точечные цели на земле (отдельные танки, позиции по­левых батарей) было практически невозможно.

Более эффективным считался Пе-2. Хотя он нес меньше бомб, из-за высокой скорости его можно было посылать без истребительного прикрытия, да и огонь с земли редко нано­сил повреждения этим машинам. Экипажи «пешек» звена Корзунова совершали в день от двух до семи вылетов, но эф­фект от них вряд ли был очень большим. Дело в том, что из-за особенностей своей конструкции Пе-2 мог пикировать только с высоты не менее 3000 м (высота вывода из пике колебалась от 1400 до 2200 м в зависимости от опытности экипажа). В то же время нижняя кромка облачности в осеннее и зимнее вре­мя крайне редко поднималась до этой отметки. Из-за этого в ходе декабрьских боев за Севастополь Пе-2 в 100% случаев бомбили с горизонтального полета, иногда даже с высоты 600 м. Такой вариант использования был предусмотрен, и на само­лете имелся бомбардировочный прицел, но место штурмана располагалось не в носу самолета, а позади летчика, в связи с чем возможности штурмана по обнаружению наземных целей и прицеливанию были весьма ограниченны. Как правило, он больше наблюдал за воздушной обстановкой в задней полу­сфере, а бомбил «по сапогу» — сигналу от летчика. Точность такого бомбометания не могла быть высокой. Достаточно ска­зать, что практически все цифры по количеству пораженной техники, приведенной нами на основе оперсводок, не учиты­вают результаты бомбардировок Пе-2, поскольку их экипажи каждый раз докладывали: «Результат удара не установлен!» Вот такие были возможности для наблюдения с Пе-2 за землей.

Принято считать, что лучшим самолетом для нанесения ударов по наземным целям являлся штурмовик Ил-2, но и у него обнаружились пределы возможного. Пока летом и осе­нью пилоты «ильюшиных» ВВС ЧФ «работали» по немецким автоколоннам в тылу, все было в порядке, но стоило им взять­ся за цели на передовой, как сразу обнаружились слабые места. Пушечно-пулеметный огонь и реактивные снаряды оказались малоэффективны против рассредоточенной пехо­ты, которая еще до начала налета успевала залечь. Этому способствовали и условия местности под Севастополем — поросший кустарником каменистый грунт, большое количест­во естественных и искусственных укрытий. В то же время, как писалось в отчете авиагруппы СОРа за период с 1.11.1941 по 22.2.1942, «применение фугасных бомб в силу отсутствия при­цела на Ил-2 по точечным целям малоэффективно… Выводы:

1. Действия штурмовой авиации по переднему краю целе­сообразны лишь в дни наступления наших войск и при отра­жении атак противника на наш передний край. Действия про­сто по окопам, ДОТам и ДЗОТам малоэффективны.

2. Действия перед нашим передним краем требуют очень четкой отработки обозначения переднего края войсками и знания летчиками линии боевого соприкосновения.

3. На точечные замаскированные цели необходимо лиди­рование».

В соответствии с этими выводами и осуществлялось так­тическое применение штурмовиков. В конечном итоге в шта­бе ВВС ЧФ выработали два метода: «массированный» удар силами двух-трех пар по районам сосредоточения противни­ка для атаки (например, крупному оврагу или обратным ска­там высоты) либо непрерывные действия отдельными парами с целью заставить залечь пехоту противника и не допустить ее перехода в атаку. Выигрыш времени в два-три часа, достигну­тый такими действиями, мог иметь значительный результат, поскольку за это время командование успевало прислать на угрожаемый участок резервы. Таким образом, в значительной степени советская авиация под Севастополем играла роль «оружия сдерживания», и об эффекте ее применения нельзя судить исключительно по цифрам заявленного прямого ущерба.

19 декабря бои на земле продолжались с прежним ожес­точением. Командование СОРа бросило в бой армейский ре­зерв — спешенную 40-ю кавалерийскую дивизию, в которой имелось примерно полторы тысячи бойцов. Она предотврати­ла намечавшийся прорыв обороны, но не смогла остановить немецкое продвижение. Поскольку с момента начала штурма Севастополь все еще не получил ни одного солдата, ни снаря­да, Военный совет СОРа решил непосредственно доложить положение в Ставку Верховного главнокомандования:

«Противник, сосредоточив крупные силы, часть свежих войск, при поддержке танков, авиации в течение трех дней ведет ожесточенные атаки с целью овладения Севастополем. Не считаясь с огромными потерями живой силы, материаль­ной части, противник непрерывно вводит свежие силы в бой. Наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборони­тельные рубежи… Большие потери материальной части, ору­жия, пулеметов, минометов…