Воздушная битва за Севастополь, 1941–1942

«На следующее утро, 7 июня, — писал в мемуарах Ман­штейн, — когда заря начала окрашивать небо в золотистые тона и долины стали освобождаться от ночных теней, кулак нашей артиллерии всей своей силой ударил по противнику, возвещая начало наступления пехоты, целые эскадры само­летов обрушились на указанные им цели. Перед нами откры­лось незабываемое зрелище. Это был единственный в своем роде случай в современной войне, когда командующий арми­ей видел перед собой все поле сражения. На северо-западе взору открывалась лесистая местность, скрывавшая от нас тяжелые бои на левом фланге 54 ак, и дальше высоты южнее долины Бельбека, за которые велись такие упорные бои. На западе виднелись Гайтанские высоты, за которыми вдалеке сверкала водная поверхность бухты Северной у ее соедине­ния с Черным морем. В хорошую погоду была видна даже оконечность полуострова Херсонес, на котором мы впослед­ствии обнаружили остатки эллинской культуры. На юго-запа­де угрожающе поднимались высоты Сапун-горы и возвыша­лись скалы прибрежных гор. На всем широком кольце крепо­стного фронта ночью видны были вспышки орудий, а днем облака из пыли и обломков скал, поднимаемые разрывами снарядов и бомб нашей авиации. Поистине фантастическое обрамление грандиозного спектакля!»

«Спектакль» продолжался с 05.00 до 05.30, а затем в на­ступление пошла пехота. При этом немецкие орудия и само­леты не прекратили наносить удары по оборонительным пози­циям СОРа, а лишь перенесли его в глубину. Из немецких мате­риалов следует, что из-за боязни попасть под мощный огонь своих же орудий пехота действовала весьма осторожно и не на всех направлениях смогла осуществить атаку в назначен­ное время. Когда же огонь был перенесен, выяснилось, что ук­репления первой линии и артиллерия в тылу остались практи­чески неподавленными. Своим огнем они прижали немцев к земле и нанесли им серьезные потери. Вот взгляд с другой сто­роны, командира 8-й бригады морской пехоты Е. И. Жидилова:

«7 июня страшной бомбардировке подвергается наш со­сед справа — 388-я стрелковая дивизия. Ее первый эшелон занимает высоту 166,7 метра — куполообразный холм, при­крывающий шоссейную дорогу на Сапун-гору. Холм господ­ствует над местностью, с него хорошо просматриваются по­зиции противника. Немцы, по-видимому, решили сбросить оттуда наши войска. Артиллерийский налет начался в 5 часов утра. Над высотой поднялось сплошное облако дыма, в кото­ром уже нельзя было отличить отдельных разрывов. Потом налетели самолеты противника. Взрывы сливаются в непре­рывный гул. Холм сравнительно далеко от нас, но мы ощуща­ем, как дрожит земля под ногами. Густое темно-серое облако все расширяется и поднимается к небу.

— Ничего не останется от высоты, — говорит Евсеев.

Он стоит рядом со мной на нашем наблюдательном пункте и, как и все мы, не может оторвать глаз от участка соседа.

— Посмотрим, может, что и уцелеет, — отвечаю я ему, но и сам мало верю в это. Мне тоже еще не приходилось видеть такой ожесточенной бомбардировки.

Вскоре очередь дошла и до нас. Снаряды стали падать на наши окопы в районе высоты с Итальянским кладбищем. При­нимаем все меры, чтобы укрыть людей. Враг долбит нашу вы­соту часа три.

— Немцы пошли в атаку, — докладывают наблюдатели.

Это опять на высоте с Итальянским кладбищем. Там пози­ции противника совсем близко от наших. Немцы, сосредото­чившись в своих передовых окопах, выскакивают из них, на бегу строча из автоматов. Но тут же вся их линия фронта по­крылась разрывами снарядов. Вступили в дело наша артил­лерия и минометы. Их плотный огонь разметал вражескую пе­хоту, остатки ее поспешили вернуться в свои окопы.

— Смотрите! И они стреляют, — показывает рукой на по­зиции соседа Евсеев. — Живет высота!

— И будет жить! — утверждает наш инженер Еремин. — Ведь это мы там строили укрепления.

Начальник артиллерии бригады майор Черенков перено­сит огонь всех наших орудий и поддерживающей нас артил­лерии по батареям противника в Алсу и в излучине Сухой речки. Минометы бьют по вражеским наблюдательным пунк­там. Даже наша единственная теперь «пушка без мушки» (76-мм орудие образца 1902 г. — М. М.) ведет огонь по высо­те 154,7.

Грохот стоит по всему фронту. На нашем участке еще, ока­зывается, не так тяжело, как на соседних. Главный удар враг направил на Северную сторону».

По поводу итогов дня Манштейн скромно заметил, что «в первый день при мощной поддержке крупных сил артиллерии и VIII авиационного корпуса, совершавшего непрерывные на­леты на позиции противника, удалось преодолеть ущелье Ка­мышлы и долину реки Бельбек и закрепиться на господствую­щих высотах южнее долины». Рихтгофен, который всю первую половину дня по своему обыкновению кружил над линией фронта на «Шторьхе» в компании с начальником штаба люф­тваффе генералом Йешонеком, был более откровенен. В сво­ем дневнике он записал: