Воздушная битва за Севастополь, 1941–1942

Понятно, что в условиях постоянных бомбежек и артобст­релов любой самолет, не поставленный в капонир, подвергал­ся риску немедленного уничтожения. Поскольку укрытий не хватало, в тот же день скрепя сердце Остряков распорядился отправить на Кавказ главные силы 32-го иап (пять МиГ-3, че­тыре ЛаГГ-3, один Як-1, восемь И-16 и три И-153) и два Ил-2 18-го шап. Часть наиболее зарекомендовавших себя летчи­ков части, переученных на новую технику, была временно при­числена к 9-му иап. После этого численность авиагруппы СОРа сократилась примерно до 100 самолетов. Управление ею по­прежнему осуществлял непосредственно штаб ВВС ЧФ, нахо­дившийся в Севастополе. Для управления частями на Кавказе еще в начале ноября был создан «походный штаб ВВС ЧФ», дислоцировавшийся в Новороссийске. Туда же к 18 ноября перебазировалось из Севастополя и большинство отделов штаба ВВС, за исключением части оперативного отдела. С это­го момента авиация ЧФ фактически имела два штаба: один в Новороссийске, отвечавший за действия ВВС с кавказских аэродромов под руководством заместителя командующего генерал-майора В. В. Ермаченкова, и второй в Севастополе, руководимый самим Остряковым. Непосредственно за работу штабов отвечали начальник штаба ВВС ЧФ полковник В. Н. Кал­мыков и его заместитель майор Савицкий соответственно.

Севастопольский штаб ВВС находился по соседству со штабом и Военным советом СОРа, который отвечал за все во­просы, связанные с обороной города. За его оборону на суше отвечал штаб заместителя командующего СОРом по сухопут­ной обороне — командующего Приморской армией генерал­-майора И. Е. Петрова. С ним Остряков тоже установил тесную связь и, хотя не был непосредственно подчинен по службе, с готовностью выполнял все заявки Приморской армии на не­посредственную поддержку и воздушную разведку.

Поскольку к тому моменту в Севастополе скопилось множе­ство эскадрилий от различных частей, возникла необходимость в организации единого управления ими. 7 ноября Остряков отдал приказ о создании управлений двух нештатных авиаци­онных групп: сухопутной на базе управления 8-го иап (полков­ник К. И. Юмашев) и морской на базе управления Особой мор­ской авиагруппы ВВС ЧФ (майор И. Г. Нехаев). Это мероприя­тие намного упростило вопросы организации совместной боевой работы самолетов из разных полков, задачи между подразделениями стали распределяться намного оптимальней.

Боевое управление стало осуществляться следующим об­разом: каждый вечер в севастопольском штабе ВВС состав­лялся план боевых действий на сутки, который в части касае­мой доводился до штабов сухопутной и морской групп. В «Ма­териалах по опыту боевой деятельности 6-го гиап за 1941 — 1942 гг.» (8-й иап был преобразован в 6-й гиап приказом от 3.4.1942) указывалось: «Все боевые распоряжения в штаб су­хопутной авиагруппы поступали в виде боевой задачи на день, причем конкретно задача ставилась только истребите­лям и разведчикам и иногда бомбардировщикам, штурмови­кам же с рассвета назначалась 20-минутная готовность к вы­лету». Их вылет производился либо по заявкам Приморской армии, либо по решению самого Острякова, принятому на ос­новании данных воздушной разведки. Более тщательно гото­вились удары по аэродромам противника — для них в штабе ВВС детально разрабатывался план действий, включая меро­приятия по достижению внезапности, состав выделяемых сил, проводился предполетный инструктаж ведущих.

Использование самолетов морской авиагруппы носило бо­лее стабильный характер. Фактически они решали только две за­дачи: вели ближнюю разведку в морском секторе днем и бом­бардировали населенные пункты в районах сосредоточения немецких войск ночью. Гидросамолеты базировались на бухту Матюшенко в Северной бухте, которая была еще ближе рас­положена к линии фронта, чем Херсонесский маяк, и также периодически подвергалась артиллерийскому обстрелу. Из­-за этого большая часть МБР-2 постоянно пребывала в ремонте, а суточное количество их вылетов оставалось незначительным.

Раньше мы уже описывали проблемы, с которыми прихо­дилось сталкиваться нашей авиации при попытке оказать поддержку войскам на линии фронта. Остряков энергично взялся за их решение. Во-первых, он заставил всех команди­ров и заместителей командиров эскадрилий, летавших в ка­честве ведущих групп, тщательно изучить начертание линии фронта и расположение основных наземных ориентиров вдоль линии фронта. Сделать это было не так уж сложно, по­скольку к моменту окончания первого штурма периметр сухо­путной обороны сократился примерно с 46 до 35 километров. Во-вторых, он добился того, чтобы требования летчиков ста­ли выполняться наземными частями. Если в первых распоря­жениях генерала Петрова по Приморской армии вообще не говорилось о действиях авиации, то в ночь на 16 ноября в от­данном войскам СОРа боевом приказе впервые указывалось: