Воздушная кукуруза

В материалах дела говорилось, что на месте бывшей деревни Дубачево, в пригороде, было решено построить элитный коттеджный поселок. Участки были распроданы, как горячие пирожки, крупный застройщик взял подряд на весь поселок, были согласованы все бумаги, генплан, коммуникации, несколько типовых проектов домов, с общей стилизацией под европейские поселки. На одном из участков, при зачистке старых строений, в погребе был обнаружен труп молодой девушки. Он был практически не захоронен, просто сброшен вниз, и засыпан частично обрушившимися стенами и землей. Время смерти ориентировочно определили 4–5 лет назад. Просмотрев пропавших за этот период, по цвету волос, светлые, натуральная блондинка, длиной чуть ниже плеч, решили, что это Татьяна. Других подтверждений не было, родственники не знали, в чем она была в день пропажи, девушка жила в общежитии, родители были далеко. Подруг не было, только соседки по комнате. Заявление о пропаже было подано родителями через месяц, в деле вложены только опросы соседок и коменданта общежития, двух одногруппников из института.

Здесь Андрей планировал провести опросы подробно, не может быть, чтобы никто ничего не знал, не на Луне же она жила. По поводу места захоронения, осмотры были бесполезны, наверняка там уже стоит дом. Но наведаться все равно нужно, так сказать, оценить диспозицию. Начать решил со стройки. На выезд взял помощника, молодого следователя, только после юридического, худенький очкарик еще горел энтузиазмом.

К его удивлению, на участке строительство не велось. Как сказал прораб, нервная дамочка, жена хозяина участка не захотела жить там, где произошло убийство. Участок им заменили, здесь же планировали сделать или сквер, или стоянку, за что проголосуют собственники. Дом был цел, бульдозер снес только заборы и постройки. Осмотр ямы подвала ничего не дал, обломки дерева вперемешку с землей, хлам и мусор.

Дом осматривали для проформы, пустые комнаты, часть ломаной брошенной мебели. Никаких зацепок. В доме никаких следов драки не было. Но насторожило одно, в углу была куча мусора, почему-то казалась она инородной. На пластиковой бутылке из-под пива стояла дата выпуска — пять лет назад, а поселок пустовал уже около десяти. Дату обнаружил молодой помощник, после чего стали более тщательно проводить осмотр. И результат был, в кладовке узлом было сложено тряпье, явно служившее спальным местом, такая же лежка была на чердаке. Здесь явно жили бомжи. А в таком случае — они могли что-то видеть.

С запросом по бомжам поехали к местному участковому. Территориально Дубачево относилось не к городу, а к пригородному району. На участкового приходилось три существующих деревушки, пяток дачных поселков. Как один человек мог все это охватить, не ясно. Тем не менее, нашли и решили поговорить. Участковый, майор Ничипоренко выглядел старым деревенским мужиком, в поношенной форме. Ездил по участку на своем мотоцикле с коляской, потому был в сапогах, камуфляже и выглядел этаким киношным Анискиным.

Узнав, что следаки роются в старом деле, а не собираются наезжать по поводу каких-либо нарушений, пригласил к себе на обед, и там обещал все рассказать. Дом у Ничипоренко в райцентре был основательный, на высоком фундаменте, брусовой, с большой верандой. В кухне роскошная кирпичная русская печь, с лежанкой, с закрытым заслонкой зевом, в котором в настоящем чугунке стоял борщ. Интерьер нарочито славянский, вышитые полотенца и шторки на окнах, полосатая тканая подстилка на лежанке у русской печи, самотканые половики на желтом лаковом полу. В углу, на подставке старинный начищенный самовар, скатерть на столе до пола, с кружевным краем.

Жена, полненькая, домашняя, быстро накрыла на стол — борщ, сметана, сало, соленый хариус, рассыпчатая картошка с укропом, соленья. Хлеб домашней выпечки вызывал слюнотечение, был нереально пышным и вкусным.

Ничипоренко ухмылялся их восторгам, и хвалил жену. Та нисколько не смущаясь, гордилась семейными рецептами. После чая со сладкими ватрушками и домашним вареньем, вышли на улицу, курить и разговаривать.

— В Дубачево последние жители выехали в конце 80-х. Экология там не очень, выбросы от заводов попадали. Ну, потом, как обычно, еще лет пять жили недовольные, кто хотел получить квартиры побольше. А вот уже как лет семь-восемь жителей там не осталось. Должны были сносить и делать зеленую зону, да видно денег не выделили. Я туда заезжал, для порядка, чтоб пацанва пожар не устроила, как на плановый объезд выходил. Где раз в неделю — десять дней. Никого там не было, в этом доме старуха жила, Кузнецова, так она померла. Сын у нее сгинул, но вот слухи ходили, что внучок её бомжует. Генка, стало быть, Кузнецов, отец у него Степка, год рождения не скажу, но лет где-то сорока. Прозвище у него было Генка Рыжий или Ржавый, не помню. Я его там не замечал, шмотки его бомжацкие видел, но он хорошо прятался, в доме ни разу не застал. Это потом там вдруг начали элитный поселок строить, это что, экология, как бы улучшилась, что ли?