Воздушные фрегаты -1. Юнга

Со стороны их поединок напоминал странный танец, в котором один партнер наскакивал на другого, но тут же отлетал в сторону, будто невесомое перышко под легким дуновением ветерка. Вероятно, это даже смотрелось красиво… со стороны…

Марту пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы противостоять врагу, который имея заведомое превосходство в мастерстве и опыте работы с силой, упорно шел вперед. И только недавно освоенный навык работы на ускорении раз за разом спасал Вахрамеева от гибели. Ощущая подступающую панику, которая грозила лишить его концентрации и выбросить из «сферы», он упорно искал выход из смертельно опасной ситуации. Все, что так хорошо сыграло в поединке с молодым самураем, теперь оборачивалось против него.

Враг, предвидя скорую месть, не спешил довершить начатое. Он желал увидеть страх в глазах своего противника. Хотел услышать мольбы о пощаде. «Не дождешься. Русские не сдаются», — стиснув зубы, Март старался видением отыскать хоть какой-то выход и не находил его. «Значит, будем драться без подсказок. Главное сейчас — скорость»! Он изготовился к атаке, возможно, последней. Ни страха, ни сожалений не было в душе. Новая жизнь вышла короткой, словно сон. Но когда вокруг гибнут десятки и сотни, когда началась война, что значит судьба одного человека, пусть даже это и ты сам — единственный и неповторимый?

Самурай стоял, спокойно ожидая. Он видел. Он понимал. Он ждал и готовил последний, решительный удар, примериваясь, куда лучше бить. В этом для него была своя «больная» эстетика, свое понимание красоты и духовного смысла момента. И Март тоже это увидел.

— Чертов псих, — пробормотал Вахрамеев, делая первый шаг и поднимая меч. И сам не понял, к кому эти слова обращены. К себе или к японцу?

Стало ясно, что еще немного, и спор двух непримиримых противников, так или иначе, решится. Один оставит этот мир, а другой пойдет дальше. Но, как оказалось, сегодня им не суждено умереть. Прогремевший совсем рядом взрыв остановил их поединок, заставив обоих инстинктивно отпрянуть назад. А затем, заглушая все остальные звуки, заголосил корабельный ревун. Самурай недоуменно обернулся и вдруг зло ощерился, понимая, что ошибся.

Теперь он не хотел тянуть и делать красиво. Он просто собирался убить Марта. Быстро. Но и Вахрамеев уже понял, что происходит. Потому начал со всей возможной скоростью отступать. Враг сделал вслед за ним несколько решительных шагов и остановился. Обернулся еще раз, и, сверкнув черными глазами, зло, отрывисто выкрикнул на японском, но так, что Март сразу понял их смысл:

— Я еще найду тебя. И ты умрешь. Это теперь будет моей целью!

— Напугал ежа голым задом, — помахал ему вслед облегченно вздохнувший Вахрамеев и, бросив на землю теперь уже ненужный меч, принялся быстро снаряжать магазин Маузера. — И вообще. У самурая не должно быть цели, а только путь.

Он уже понял, что на земле бой закончен, слово теперь за небом. Русский фрегат, получив сообщение из полуразбитой аэродромной радиовышки, узнал не только о нападении и силах врага, но и примерные его координаты. Стелясь над самой поверхностью земли, корабль сумел незаметно подойти к ближайшей к равнинному приморскому городу сопке[2] и, встав бортом к берегу, приподнялся над гребнем ровно настолько, чтобы сделать залп из всех своих трех башен главного калибра.

Дистанция немногим больше двух километров для его орудий оказалась просто смешная, и первый же залп по неподвижно стоящей на земле цели привел к поражению цели. Тяжелые ста пятидесяти двух миллиметровые бронебойные снаряды весом почти в три пуда одним махом снесли за борт вместе с расчетами носовые орудия японца, разом лишив его доброй половины артиллерии.

А вслед за этим русские перешли на беглый огонь и нашпиговали борта и боевую рубку вражеского корвета фугасами. Но, к счастью для военлетов страны восходящего солнца, двигатели их корабля не пострадали, и он, содрогаясь под градом взрывов, попаданий снарядов и осколков, стремительно превращающих его борта и надстройки в дуршлаг, все-таки сумел оторваться от земли и, отчаянно маневрируя, переместиться за частично уцелевшие ангары аэродрома, и поставить дымовую завесу.

Под ее прикрытием ему все-таки удалось забрать уцелевших бойцов своего десанта, значительная часть которого погибла в первую же минуту внезапного удара русского корабля. Едва хлопнули, закрываясь за последним из бойцов, люки, как «Яхаги», выдавая на форсаже всю мощь своих двигателей, устремился на восток, в сторону Японского моря и родных берегов.

— Военное счастье переменчиво, — подытожил Март, наблюдая за перипетиями развернувшейся перед ними эпической битвы.

— Кто это был? — спросил вернувшийся к другу чумазый как трубочист Витька, явно подразумевая сражавшегося с другом японца.

— В некотором роде, мой коллега.

— Одаренный?

— Типа того.

— Тогда понятно, почему я в него так и не попал.

— Так это твои пули то и дело свистели над нами?

— Ага!

— Я так и думал, — вздохнул Март, припомнив, как они отвлекали его. — Вот чтобы я без тебя делал?

— Пропал бы! — убежденно отвечал ему Ким.