Воздушные грани

– О, зайчик, давай присядем. – Элла села на кровать, я последовала ее примеру. – Я расскажу тебе небольшую предысторию. – Тут я приготовилась услышать одну из добрых детских сказок, которые Элла рассказывала мне в детстве, но вспомнив, что разговор пойдет вовсе не об этом, а о чем-то траурном и страшном, я натянула футболку на коленки и приготовилась слушать. – Никто не знает, что есть жизнь после смерти, такая же жизнь, как и в том мире. Все люди после смерти появляются тут. Наш мир точно такой же, но многое здесь отличается. Ты наверное заметила. Небо, вещи..здесь все иное, даже яблоки! Но со временем ты привыкнешь. Все привыкают.

– Стой, стой, стой! Ведь много людей умирает! Как так может быть? На планете не могут ужиться все люди, которые умирают!

– Хахаха, оно и верно. Когда-то давно, никто не знает когда, мудрые старейшины Орея потратили все свои силы на создание этого мира. Они создали также и другой мир, куда попадают люди со всех временных пространств. Но я советую тебе не забивать голову ерундой, тебе же не хочется увидеться с Гитлером? – Бабушка засмеялась.

– Бабуль, кончай шутить! – недовольно отозвалась я.

– Дак вот. Этот мир точно такой же, уверяю тебя. Просто доступ туда тебе закрыт, как и всем нам. Но ты не волнуйся-здесь ты жива. И это чудесно, что ты можешь продолжить здесь свою жизнь, не так ли?

– Да бабушка, это очень классно, наверное… – Я не знала, что можно спросить. Все в моей голове настолько запуталось, что любой вопрос прозвучал бы лишь какой-то жалкой пародией на вопрос. Но нужно было с чего-то начать. – Ба, а сколько здесь живут? Когда здесь умирают? Так будет продолжаться до бесконечности? Если мне это поднадоест, то я могу умереть насовсем или как там?

– Эх, нет, нет, нет, нет. Тут не умирают. Все дети и подростки растут тут до двадцати лет, а потом живут, как все. Такие как я, умирающие уже в зрелом возрасте, могут выбрать себе облик. Я выбрала себе самые сочные лета, Мне сейчас тридцать пять! Тридцать пять мне будет всегда! – Элла просияла. Видимо она была очень рада этому обстоятельству. Но я не очень.

– Еще могу добавить одно очень радостное обстоятельство нашего прибывания здесь. В этом мире нет совершенно никакой физиологии! Если ты понимаешь, – Элла подмигнула и истерически захохотала.

Я хотела спросить бабушку, отчего она рассказывает мне весь этот бред: сами посудите, услышать такое от кого-либо очень странно, словно поговорить с умалишенным.

Бабушка судя по всему решила продолжить:

– Ну, конечно и здесь пропадают люди. Многие говорят, что они возвращаются туда, в мир живых. Как это называется? А да, клиническая смерть, а потом они оживают там. Но это выдумка, тебе не стоит думать об этом! И еще одно: из того мира ты можешь продублировать любые три вещи. Они появятся тут и ты сможешь ими пользоваться. Запомни: это любые три вещи! Ты хочешь сделать это сейчас?

– Я правильно поняла, Волшебник Изумрудного Города отдаст мне любые три мои вещи? Любые три? Что за шутки?!Значит, я и вернуться смогу да? – подпрыгнув от удивления, спросила я.

– Нет, прости, этого ты сделать никогда не сможешь. Поверь, тебе здесь понравится! В августе, мы возможно даже съездим на Кубу! Хочешь?

Я не спешила отвечать ей.

– Ладно, завтра с утра мы сходим в Улсерг, там ты сможешь забрать свои вещи. А пока, осваивайся в комнате.

Элла встала, поцеловала меня в лоб и ушла, хлопнув дверью.

«Боже, это просто нелепо! Это состояние комы выводит меня из себя! Когда очнусь, обещаю – все будет по-другому!

Или я уже никогда не очнусь?».

Все, что принадлежит мне Притча об одиноком Северянине

Пожелал как-то один совершенно обыкновенный, но необычайно усталый человек, провести какое —то время в непоколебимой тишине. Да так разозлился он на все, что вокруг происходит и что издает шум, что тот час люди перестали говорить, животные перестали издавать какие – либо звуки, птицы перестали петь и лишь ветер изредка подгонял опавшие листья. Но и этого человеку было мало. Стал он зол еще больше на весь тот бардак, что творится в мире и пожелал убрать все вещи, все, что покрывает землю людскую, все мелочи, чтобы воцарилась пустота.