Воздушные шары Сальви-Крус (СИ)

     И шептал про себя слова, которые когда-то часто повторял один знакомый ему человек: Тихий ужас, тихий ужас… Слова были не слишком понятными раньше, а теперь казались ему волшебным заклятием на незнакомом мертвом языке, и он повторял их все чаще по мере того, как настоящий глубинный ужас все плотней и основательней прихватывал ледком сердце.

     Вечером первого января Сенька вернулся из наряда.

     Общежитие, отмечая первый день календаря, гудело так, словно в каждой его комнате проживал рой шершней, которых растревожили и никак не оставят в покое. Э, да что там шершни, колоссальней гудело! Мощней.

     – Сенька! – завопил кто-то со второго этажа, едва только за Семеном закрылась входная дверь. – Где же тебя носит, балда ты эдакая! Живо сюда!

     – Вот и все, – вздохнул Семен. – Дома.

     После первой же рюмки пьяное оранжевое облако набрякло в голове Семена, словно нарыв, но он не остановился, не сделал паузу в возлияниях, чтобы позволить облаку рассеяться, как делал это обычно. И две последующие рюмки военного технического напитка, известного как шпага, при условии традиционной скудости закуски, пронзили его насквозь. Словно темная штора упала с небес и отделила его сознание от тела. В его состоянии надо было бы не пить совсем, воздержаться, но он вполне сознательно бросился в этот омут, потому что хотел утонуть… И он утонул. Он потерял себя, как чувство и как осознание, потерял в пространстве и во времени, не понимал, что делал и куда ходил, а ведь и делал, и ходил. Он не сознавал, кто был рядом с ним, с кем он и о чем говорил, кто был ему рад и кто рад не был и впоследствии уже в памяти не смог ничего восстановить. И лишь в полночь под бой кем-то запущенных курантов сознание вернулось к нему на короткое время, явив образ той, к которой он стремился всей душой, и с которой соединиться ему так и не судилось. Тогда чувство потери, от которого он отгораживался, отстранялся, как мог, вырвалось на волю и ударило его в грудь, и сбило дыхание, и парализовало. Сенька задрожал, ужас, сделав последнее движение, раздавил его сердце… Так ему показалось, так оно и было на самом деле. Деревенская стопка из толстого мутного стекла с очередной порцией шпаги выпала из его руки.

     – Все, – сказал Колька Объедков, – аут! Он после наряда, устал. Позаботимся!

     Семена уложили на кровать с должным вниманием и оставили в покое. Когда он через какое-то время пришел в себя, ужас уже пропал, словно и не было его. Было равнодушие постороннего. Семен восстал со своего одра и присоединился к боевым товарищам, коротающим ночь в тесном кругу, и те расступились и дали ему место у стола. Он снова выпил за Новый год, и пил еще много, топя в спиртном свой проигрыш, как он его чувствовал и понимал, и сделался пьянее прежнего, хотя и прежнего было предостаточно. Потом он заметил, как совсем рядом, чуть в стороне только, ему открылась синяя бездна. Не испытывая страха, но лишь любопытство теша, он подошел к ней, к самому краю и заглянул за него, а потом, мягко оттолкнувшись, прыгнул. Не было ни весело, ни лихо, и дух не захватило.

     Потом было много таких – и других – вечеров, неизменно приводивших его к синей бездне. Бездна стала желанной, словно родной дом и единственное убежище.

     Но холостые лейтенанты не пропадают просто так. Кто же даст им сгинуть, ведь они – золотой фонд Родины.

     На одной из вечеринок он оказался в обществе незнакомых людей, куда его привел человек тоже, в общем, мало знакомый, с которым его в последнее время свело то обстоятельство, что их бездны по какой-то причуде судеб оказались рядом. И там, на той вечеринке он познакомился с той самой девушкой, из Спорттоваров. Удивительно, но она на самом деле существовала. Тот давний кошмар имел реальный, так сказать, источник.

     Не слишком понимая, зачем ему это, Семен подобрался и постарался произвести впечатление. И произвел-таки. Более того, движение навстречу было взаимным.

     Дальше все оказалось просто.

     Через определенное время – нам не известно, какое – она стала его женой. По-настоящему, с кольцами, печатью в паспорте и совместным проживанием под одной крышей.

     Жизнь стабилизировалась, жизнь удалась.

     Его новый автомобиль был синего цвета.