Воздушные замки

– Господи, прости раба своего, ибо грешен он. И наставь его на путь истинный! – Зазвучал в голове голос матери, столько раз причитавшей эти чудотворный слова. Но, дальнейший смысл не совпадал с тем, что хотел сказать Павлик и поэтому мальчик продолжил в свободной форме: – Боженька, просто дай мне хоть какой-нибудь знак – что я должен делать? Ведь ты учил прощать всякого, ибо каждый достоин царствия твоего – значит, и это тоже нужно простить? А если прощать все, кто тогда будет карать злодеяния: душегубов, или воров; или террористов… А живущих во грехе? Зачем тогда нужны милиционеры? А если не судить – почему есть судьи? А если спортивный судья – он тоже грешник?.. А солдаты считаются убийцами? А как тогда защищать свою родину? Что мне делать, Господи? Подай мне какой-нибудь знак, пожалуйста, а?..

Сон подступил незаметно, где-то в районе вопросов о смерти и пожелании здоровья всем близким и людям вообще.

Резко залаял Бабай. Громко и очень настороженно. За окном еще ночной полумрак – Павлик вслушался, но уже положил голову обратно на подушку и сомкнул глаза – наверное еж… Или кошка – нет, на кошек Бабай не лает, просто игнорирует… А может заяц пробегал… Вроде утих… Значит заяц…

Бабай заливался лаем. Даже было слышно, как он мечется на цепи – хрипит и неистово кидается. Что-то было не так. Пашка сел на постели и начал шарить ногами по полу. Кто-то зашел на территорию и это точно был не заяц. Вдруг собака громко завизжала, затем опять залаяла и бросилась на кого-то… И снова завизжала, так громко и сильно, что Павлик чуть сам не завопил от испуга. На Бабая кто-то напал. Ему нужна помощь.

Снова визг и пес, поскуливая, забился в будку, под крыльцо. Глухой удар по деревяшке чем-то тяжелым… Бабай тявкал из конуры и скулил, непонятно – от боли, или от страха… Еще несколько ударов чем-то тяжелым по будке. В маминой комнате зажегся свет. Татьяна, в одной ночнушке выскочила в прихожую, где столкнулась с сыном, на котором были только трусы – мальчик крутил в темноте ручки замка, стремясь вырваться из дома на помощь другу.

– Павлик, сынок, не ходи туда… – Встревоженно зашептала женщина.

– Там на Бабая напали!.. – Закричал Пашка.

– Погоди, не суйся пока… Господи, спаси и сохрани… Спаси и сохрани… – Татьяна неистово крестилась, силясь прижать к себе сына свободной рукой. – Сыночек, не ходи туда, слышишь?..

– Там на Бабая напали, мама!!! – В глазах стояли слезы, а пальцы лихорадочно хватались за все подряд: крутилку верхнего замка – ручку двери – затем ключ в нижнем замке. Наконец, дверь распахнулась, и мальчик выкатился на крыльцо, вырвавшись из объятий матери: – Баба-а-ай! Бабай, иди ко мне… Иди мой хороший…

Снаружи было пронзительно тихо. Бабай уже не лаял, а просто забился в углу будки зализывая раны, но, услышав голос хозяина заскулил и заерзал, вылезая наружу. Вокруг никого больше не было. Кто бы ни приходил – он уже ушел восвояси.

Бабай, сильно хромая и виновато опустив уши, плелся на крыльцо, сметая хвостом по земле – всем видом извиняясь за свое поражение. Возле ступенек валялись несколько тяжелых булыжников. Пес боком обошел их и, проворчав какое-то проклятие, аккуратно поднялся. На верхней ступеньке он встал и пригнув голову принялся что-то опасливо обнюхивать, вытянув шею и тихонько пофыркивая. Недавняя схватка еще не отпустила, и пес ко всему относился с обостренным подозрением.

– Бабайка, ну ты чего? – Павлик опустился на колени и обхватил морду приятеля двумя руками, затеребив его за ушами. – Ну как ты, мой хороший? Живой? Крови нет? Сильно тебя, да? Ты ж мой бесстрашный…

Собака довольно повизгивала и облизывала соленое лицо хозяина. Все обошлось и бояться ему больше нечего. А лапа заживет. И не такое бывало. Все хорошо, хозяин! Можно спокойно спать дальше – Бабай всегда на посту!

Мама позвала в дом. Пашка, напоследок, еще раз обласкал верного пса, и уже встал, собираясь идти вовнутрь, как в предрассветном сумраке невзначай обратил внимание на необычную вещицу, которую он не заприметил ранее – что-то торчало из ступеньки, какой-то инородный предмет. Он сделал шаг ближе и под другим углом смог разглядеть эту штуковину – компактный перочинный ножик «мультитул», с шестью инструментами, в виде отверток, ножниц и даже лезвия-пилы. Производства знаменитой швейцарской марки, о чем указывала эмблема в виде небольшого креста, заключенного в рамки герба. Рукоятка ножа была красного цвета.

Это был его собственный нож.

Нож, который он потерял два дня назад.

Часть четвертая.

Мост

Практически всю неделю шли дожди. Пашка соорудил себе шалаш на поляне и каждый день проводил там в одиночестве, вымокая до нитки. Погода была теплая и заболеть он не боялся. Матери Павлик так ничего и не рассказал.

Был ли это знак свыше, или нет, но мальчик решил, что лучше не вмешиваться в замысел Господа и не мешать ему самому творить правосудие. А лично он простил. Как делал всегда. Как Боженька велел.