Воздушные замки

– Почему ты такая спокойная? – Сиплым голосом переспросил ошарашенный новостью Вовка. – Что ты теперь думаешь делать?

Алла снова уколола его вызывающим взглядом и слегка повернув набок голову, какое-то время пристально взирала на него снизу вверх, а затем, чеканя каждое слово, спросила:

– Вот, на кой черт ты мне такой нужен, а?

И развернувшись пошла своей доро́гой.

– Как паршивого щенка… – Прокатилось у него в голове, – как надоевшую, ненужную собачонку…

В груди ломило – нечем было дышать и очень хотелось плакать. Лицо сделалось пунцовым и прокля́тый ком в горле мешал сглотнуть сухую горечь от сигарет. Зубы крепко прикусили нижнюю губу, не давая вырваться рёву, застывшему где-то глубоко внутри. – Сволочь, Алка… Просто кинула и все…

Пить. Чертовски хочется пить. Надо валить отсюда. Куда? Только не домой…

Раньше он поехал бы к Алке, а теперь совсем некуда. Хоть в лес беги…

Лес!

Вовка почти бегом добрался до мотоцикла и рванул по дороге, обдав пылью трущихся на обочине мужиков.

***

Бросив транспорт на едва приметной тропинке, Володя побрел через бурелом и кусты вглубь леса – к заброшенной сторожке.

– Коза ты, Алка, вот ты кто. Не нужен я тебе, значит, да? Отлично! Ла-а-адно, поглядим!..

Избушка была сложена из тонких стволов деревьев, и подоткнута мхом. Давно забытая, вся перекосилась и поросла зеленым ковром. Вовка аккуратно отодвинул полотно двери, сколоченное из тесаных досок и просто опертое на дверной проем, и ввалился в полутемное помещение. Внутри было промозгло и пахло гнилью. Через единственное окно, без стекла и даже рамы, а только с обрывками полиэтилена по кромкам – бил прожектор солнечного света; в его широком луче густо плавала пыль, переливаясь вихрями, как радужные пятна на мыльном пузыре. Комната была пустой – лишь пара криво висящих самодельных полок. Пол, устланный теми же досками, из которых была сделана дверь, был проломан в некоторых местах – если угодить ногой в дыру, то легко можно было вывернуть лодыжку, или даже сломать. Удивительно, как только Вовка не навернулся, таская сюда продукты ночью. В дальнем, наиболее темном углу, была навалена груда мусора – останки элементарной мебели, доски и ветки. Под этим хламом был припрятан гастрономический клад.

Володя минут десять покопался внутри этого барахла и выудил на свет пластиковую, двухлитровую баклажку пива; следом, пошарив еще – вытянул палку копченой колбасы и пару пачек сухариков. Выйдя, он положил дверь на землю, и уселся на нее, привалившись к стенке – откупорил пиво и несколькими мощными глотками выхлебал сразу треть, сбивая саднящую горло жажду. Затем, зубами разорвал пакет с сухариками и содрал с колбасы шкурку – откусил приличный кусок, запил и откинулся, расслабившись.

– А ведь работенка была очень даже пыльная. И даже грязная, я бы сказал… – Предавался размышлениям парень. – И руки пришлось конкретно замарать… За подобные дела люди хорошие деньги башляют. А мокруха – дело такое… Это не просто ящик водки со склада умыкнуть. И статья куда весомее. Не-е-ет, ничего я тебе, Алка, не отдам. Сама виновата… Не нужен я тебе? Вот и справляйся сама – как хочешь! А это оплата за мои услуги! И к кому ты теперь пойдешь, а? К папке? А нету больше папочки – сожгли мы его, ага!

В лесу было умиротворенно и тихо – ласковый ветер шептал кущей, птицы перекликались, играя в прятки друг с другом; по ковру изо мха, туда-сюда деловито сновали муравьи и другие букашки. Вовка курил и бродил где-то глубоко в своих горестных думах. Когда пиво в бутылке подошло к концу он поднялся за новой, но сперва решил опорожнить переполненный мочевой пузырь. Далеко не пошел, а просто завернул за угол и начал справлять нужду прямо на стену избушки. Пока стоял, наткнулся взглядом на что-то блестящее – прямо под окном, в складках мха выглядывал край какого-то предмета, красного цвета. Володя поднял его двумя пальцами, подбросил несколько раз на ладони и чертыхнувшись убрал в карман. Он помнил – где совсем недавно видел эту вещь, и кто был её владельцем.

***

Павлик долго ворочался в постели с тягостными мыслями. Они вертелись и кружили, окутывая мальчика вязкой паутиной непонимания и опасений; и вот он уже окончательно запутался – уж очень тяжелая ноша, для юного подростка. Умаявшись от этой карусели, мальчик решил просто помолиться и попросить помощи у того, кто не мог в ней отказать: