Воздушный корабль

3 іюля въ 10 часовъ утра аэронефъ принялъ опред?ленно-с?верное направленіе и понесся надъ долиною Волги. По сторонамъ его пути лежали обширныя Донскія и Уральскія степи. Лишь кое-гд? видн?лись р?дкіе города, села и деревни. Вечеромъ того же числа Альбатросъ пролет?лъ надъ Москвою съ ея знаменитымъ Кремлемъ. Въ какихъ-нибудь десять часовъ онъ пролет?лъ все разстояніе между Астраханью и древней всероссійской столицей.

Отъ Москвы до Петербурга по жел?зной дорог? считается шестьсотъ верстъ. Пролет?ть такую дистанцію для Альбатроса было шуткой. Въ два часа утра онъ уже несся надъ берегами Невы. При св?т? б?лой с?верной ночи съ корабля можно было окинуть взглядомъ всю богатую столицу С?вера.

Зат?мъ сл?довали: Финляндскій заливъ, Балтійское море, Аландскіе острова, Швеція со Стокгольмомъ,

Норвегія съ Христіаніей. Въ десять часовъ пролет?ть такое огромное разстояніе! Н?тъ, положительно аэронефъ Робюра былъ единственнымъ въ своемъ род? аппаратомъ.

Надъ знаменитымъ Ньюканрисскимъ водопадомъ въ Норвегіи Альбатросъ остановился. Вершина Густы, господствующая надъ всею прелестною м?стностью Телемарка, явилась какъ бы гигантскою гранью, черезъ которую воздушный корабль не хот?лъ переступать въ своемъ стремленіи на западъ.

Съ этого м?ста Альбатросъ круто повернулъ на югъ, не уменьшая своей скорости.

А что во время этого нев?роятнаго полета под?лывалъ Фриколенъ?

Фриколенъ все время сид?лъ у себя въ кают? тише воды, ниже травы и по большей части спалъ, исключая времени завтрака, об?да и ужина. Когда же не спалъ, то бес?довалъ съ Франсуа Тапажемъ, которому доставляло наслажденіе пот?шаться надъ страхомъ негра.

— Что, миленькій, — говорилъ Тапажъ, — пересталъ кричать-то, пересталъ?.. Напрасно. Отчего не поупражняться маленько? За это только повис?ть заставятъ на канат? часочка два, но в?дь это пустяки… При быстрот? нашего полета это вис?ніе на чистомъ воздух? представляетъ прекрасный случай схватить отличн?йшій ревматизмъ. Что скажешь?

— Право, мн? кажется, что все это рухнетъ, — отв?чалъ Фриколенъ.

— Можетъ статься и это, миленькій мой Фриколенчикъ. Чего на св?т? не бываетъ. Впрочемъ, мы несемся такъ быстро, что даже и упасть-то пожалуй некогда. Вотъ что ут?шительно.

— Вы думаете?

— Очень даже думаю.

Впрочемъ, въ это время скорость Альбатроса н?сколько уменьшилась. Онъ скользилъ по воздуху н?сколько на манеръ конгревовой ракеты.

— И долго это такъ будетъ? — осв?домлялся Фриколенъ.

— Долго ли?.. О, н?тъ! — отв?чалъ поваръ. — Только всю жизнь, а велика ли жизнь-то?..

— Ахъ, ахъ, ахъ! — ахалъ негръ, принимаясь за свои причитанія.

— Берегись, Фриколенушка, берегись! — вскрикивалъ тогда поваръ. — Опомнись, что ты д?лаешь! В?дь этакъ тебя пожалуй опять на веревочк? качать начнутъ.

И Фриколенъ умолкалъ, въ ут?шеніе запихивая себ? въ ротъ двойные куски пищи.

Т?мъ временемъ Филь Эвансъ и дядя Прюданъ приняли важное р?шеніе.

Они пришли къ уб?жденію, что при данныхъ условіяхъ борьба невозможна. Оставалось только дать какимъ-нибудь образомъ знать на землю о безсов?стномъ пл?неніи президента и секретаря Вельдонскаго института.

Легко сказать: дать знать; но какъ и кому? Бросить бутылку, что ли, какъ д?лаютъ моряки?

Но в?дь тутъ не море, тутъ воздухъ; брошенная бутылка не выплыветъ, она останется лежать тамъ, гд? ее бросятъ, на нея не обратятъ на земл? вниманія, если только она не свалится на голову какому-нибудь прохожему и не расколетъ ему черепъ.

Однако, у пл?нниковъ другого средства не было. Они уже собрались было пожертвовать одною изъ бутылокъ, какъ вдругъ дяд? Прюдану пришла въ голову зам?чательная мысль.

Кажется, мы ужъ говорили, что онъ им?лъ привычку нюхать табакъ. Это, разум?ется, слабость простительная, потому что американцы д?лаютъ вещи и похуже. Въ качеств? нюхальщика дядя Прюданъ им?лъ конечно и табакерку. Она была у него изъ алюминія. Если ее бросить, то ее подниметъ какой-нибудь прохожій; если прохожій челов?къ честный, то онъ отнесетъ ее въ полицейское управленіе; въ полицейскомъ управленіи ее откроютъ и увидятъ записку; записку прочитаютъ и узнаютъ, что Робюръ захватилъ въ пл?нъ и не отпускаетъ двухъ почтенныхъ гражданъ С?верной Америки.

Такъ и сд?лали. Записку написали краткую, но обстоятельную. Въ ней было разсказано все д?ло, и разсказъ заключался просьбою о заступничеств?.

Записку вложили въ табакерку, а табакерку тщательно завернули въ суконку и перевязали веревкой, чтобы при паденіи она не разбилась и не раскрылась. Оставалось только дождаться удобнаго случая.

Въ самомъ д?л?, исполнить задуманное было не такъ-то легко. Нужно было сд?лать все въ тайн?, чтобы никто не видалъ; нужно было позаботиться, чтобы табакерка не упала ни въ море, ни въ озеро, ни въ р?ку. Въ противномъ случа? она только погибла бы понапрасну.

Въ данную минуту былъ день. Удобн?е было подождать до ночи и воспользоваться первымъ же замедленіемъ хода или первою остановкой. Хорошо, если бъ въ это время подъ аэронефомъ оказался какой-нибудь городъ или вообще населенное м?сто.