Вожаки комсомола

Вспомнил первое посещение железнодорожных мастерских, где работал отец. Закопченные стены, грохот железа, склоненное отцовское лицо, его вопрос:

— Хочешь сам попробовать?

Еще бы! Конечно, хочет Сашко закрутить гайку. Отец протягивает ему огромный гаечный ключ. Сашко неуверенно держит его в своих маленьких, еще непослушных и непривычных к такому делу руках. Это первое рабочее задание, и Сашко выполняет его старательно, с любовью.

Заходят в мастерские помощники машинистов, кочегары с лицами, черными от сажи и мазута. Вскоре таким же черным становится и Сашко. Здороваются с отцом, подмигивают мальчугану: мол, смотри, какой рабочий!

— Ну как дела? — усмехается отец.

Сашко от радости лишь моргает глазами и не знает, что и ответить. Улыбка сходит с отцовского лица, и он серьезно произносит:

— Учись, Сашко, хорошо. Сделаю тебя, сынок, счастливым человеком…

— А кем же вы меня сделаете? — спрашивает Сашко.

— Посмотри-ка сюда, — говорит отец и ведет Сашка куда-то вдоль станков, а потом указывает на стеклянные окна впереди, за которыми мальчуган видит совсем иной, непохожий на этот мир: там, в чистом и светлом помещении конторы, склонившись над бумагами, сидят несколько хорошо одетых, с аккуратными прическами людей.

— Видел? — спросил отец и гордо добавил: — Конторщиком в депо тебя сделаю.

«Вот идеал счастья, граница мечты, которую лелеял рабочий человек, — вспоминал позже Александр Бойченко. — А рядом с нами жил жандарм, дети которого учились на врачей и инженеров. И я начинал понимать, что нищие всю жизнь гоняются за счастьем, идя очень узенькими тропками, но так и не видят счастья».

И Сашко учился. Учился прекрасно. Преподаватели по математике, русскому языку, географии очень хвалили его. Особенно хорошо разбирался мальчуган в жизни природы. Отвечая урок, он всегда говорил не только о том, что узнал из учебника, но и что видел сам.

У него такие же радости и беды, как и у многих однолеток с рабочей околицы. Но он, по своему собственному признанию, «рос, как пырей, с крепкими корнями». Он знает рабочий люд, видит нелегкую жизнь машинистов, кочегаров, слесарей, дорожных рабочих. И кажется мальчугану, что они, как и его отец, навсегда насквозь пропахли угольным дымом и машинным маслом.

Окончил Сашко Бойченко двухклассное железнодорожное училище первым учеником.

«Помню, на выпускном вечере учитель естествознания, совсем уж седой старичок, прекрасной души человек, отвел меня в сторону и говорит:

— Сашенька! Вам бы учиться дальше, счастливый человек из вас выйдет.

Учиться дальше, стать счастливым человеком — это было моей мечтой. Мне было тогда двенадцать лет, и о счастье своем я думал: «Сколько я знаю несчастных людей, как плохо они живут, а почему? Потому что у них нет денег. А вот владелец конфетной фабрики Ефимов живет в тринадцати комнатах, а какие у него кони, какой сад!»

Сашко слышал, что у каждого свое счастье. Видел, что рабочие и мелкие служащие живут в халупах, на кривых и узких улочках с пылью и грязью, где после дождя все раскисало. По вечерам не светились даже керосиновые фонари. А далеко, в центре города, ярко горело электричество. Там был Крещатик, вымощенный булыжником, с двумя трамвайными линиями, и дома казались большими, хоть были в один или два этажа. Вечером, особенно в теплые летние дни, улица становилась шумной от простолюдинов — молодых рабочих и работниц. На правой стороне ее искали свое мизерное счастье «веселые девчата». Ходили там дворами бродячие музыканты и певцы, шарманщики — любимцы кухарок и прачек. И на каждом углу стояло по одному стражу — городовому — для порядка. Выходит, и там счастье обошло многих…

Подрастали дети бедняков: того устроили учеником к слесарю, ту — к портнихе, а другому повезло найти работу на сахарном заводе, и тогда говорили: «Вот и нашел человек счастье».

Сашко часто задумывался над своей жизнью и размышлял так: «Какое ж это счастье? Оно куцее, урезанное, на кривых ножках!» А однажды экстренный выпуск газеты принес известие о революции в Петрограде.

Революция! Свобода! Желанная воля… Улицы окрасились в красный цвет от флагов, плакатов, бантов. Повсюду возникали митинги и собрания. Выступали на них и опытные ораторы-большевики и сразу же вызывали бурную ярость меньшевиков, бундовцев и черносотенцев, «левых» и правых эсеров, кадетов, анархистов и монархистов, всевозможных «независимых», «самостийных»… Враги прикрывались революционными лозунгами, прибегали ко всяким уловкам. А одна из ведущих партий Центральной рады так и называлась УСДРП — украинская социал-демократическая рабочая партия и, как утверждали ее лидеры, боролась за будущее рабочего класса и украинской державы. Но это было вранье. Так называемая «рабочая» партия не имела ни поддержки у рабочих, ни влияния на них. В эту партию даже не надо было вступать, достаточно лишь «записаться», назвав свою фамилию и домашний адрес.

И неопытному подростку сперва было нелегко разобраться в сложной обстановке того времени.