Вождь чернокожих

Добившись понимания, переходил к следующему, а потом обозначил общую цель нашего отряда и пути её достижения. Если сказать по-простому, то сначала рассказал про план А, а потом про план Б.

Как говорил генералиссимус Суворов, – «Каждый негр, должен знать свой манёвр!».

После этого мы завалились спать, выставив караул. Проснувшись за полночь, я разбудил и всех остальных. Проверив каждого и убедившись, что за ночь, они ничего не забыли, я приступил к выполнению своего плана. А забывших, я повторно проинструктировал, постукивая при этом рукояткой своего мачете по их глупым головам, для улучшения их мозговой деятельности и тихо шепча ругательства.

После чего, собравшись и крадучись, мы пошли к лагерю, где ещё спал весь караван. Добравшись до него, я расположил своих воинов полукругом, то бишь подковой, не став полностью окружать весь лагерь. Нужно это было для того, чтобы весь отряд охотников, не бился до последнего, а мог спокойно сбежать, бросив на произвол судьбы своих товарищей и спасая свои жалкие шкуры.

Воинов, у меня было мало, и окружить их полностью, я всё равно бы не смог, а так оставался шанс на успех. Зная подлую человеческую натуру, а никакой другой натуры, у людей, охотящихся за рабами, просто и не могло быть, я так и рассчитал своё нападение.

Караул охотников за рабами, поначалу напряженно всматривался в темноту, но с первыми лучами солнца, всё более и более халатно относился к выполнению своих обязанностей. Наконец, лагерь стал просыпаться, потянуло дымком готовящегося жаркого. Люди зашевелились, продирая после тяжелого сна глаза. По моему знаку, назначенные мною лучшие лучники, выпустили отравленные стрелы.

Когда я их раздавал им, я поневоле вспомнил юмор про никотин. Что капля никотина, убивает лошадь, а хомячка, просто разрывает. Вот и посмотрим, как мои самые ядовитые стрелы повлияют на людей. Яд был очень токсичным и почти мгновенно парализовывал работу сердечной мышцы, – спасибо кобрам, и прочим гадам. Никого из врагов я не собирался жалеть.

Караван охраняло четыре человека, расположившихся с разных сторон по двое, вот в них-то и полетели первые стрелы. Кто-то из них, успел вскрикнуть, пытаясь, подать сигнал, после неудачного выстрела, но в суматохе просыпающегося лагеря, этот предсмертный крик, никто не услышал.

И все они замертво свалились в траву, корчась в судорогах от смертельного яда. Яд, не подвёл, сработав, как я и хотел. Оценив его действие, я вытащил полую тыквенную кубышку с его остатками и нанёс его на лезвие своего копья. Выглянув из травы, оценил обстановку и дал знак, атаковать по плану А. Поднявшись из травы, воины бросились на врага. Накануне вечером, я только что не умолял их не кричать при атаке.

Поначалу, так всё и было, но убив первого своего врага, они не сдержались и понеслось… Распределив заранее все известные нам цели, я побежал сразу в ту сторону, где были охотники с огнестрельным оружием и их предводитель.

На пути мне почти сразу попался один из охотников, грозно размахивающий мечом, а сзади него сразу двое с копьями и щитами. Отбив удар щитом, я ударил его копьём даже не стараясь ударить сильно, главное прорвать кожу, а яд сделает за меня всё остальное.

Так и случилось. Пропоров ему плечо, я без удовольствия увидел, что он забился в конвульсиях и сразу перешёл к двоим с копьями. Чудеса фехтования, ни один, ни второй не проявили, но смогли повредить мой щит и пропороть мне бедро.

Мои удары, были более успешными, и так и не нанося им смертельных ударов, а попросту добившись несколько сильных порезов, я выключил их из боя. Дальше пошла рутина, заметив, что действия яда всё больше ослабевает, следующих двоих, я уже бил целенаправленно сильными ударами, подняв одного на копьё, а в щите другого, всё-таки его оставив.

Но зато, я разрубил ему грудь, сильным ударом своего меча. Вокруг царила паника. Кто-то куда-то пытался убежать. Кто-то связанный верёвкой, хотел уползти, но ему мешали другие пленники. Дети кричали, козы мычали, гремела опрокидываемая в костёр кухонная утварь, если она была чугунной и разлеталась на мелкие черепки, если она была глиняной.

В общем, обычный бардак боя. Наше преимущество во внезапности, организованности нападения и применения ядов, стала сказываться и охотники стали проигрывать, уступая нам почти брошенный ими лагерь.

Их вожак, увидев это, отдал команду и двое его блин… чёрных мушкетёров, стали заряжать свои мушкеты, а я всё никак не мог к ним прорваться, застряв между пленниками, домашними животными и плачущими и мечущимися туда-сюда детьми.

– Млять, млять, млять… матерился я, но никак не успевал добраться до них, до того, как они выстрелят в нас.

– Бах, бах, – грянули друг за другом, два выстрела из мушкетов. Да, они были древними и устаревшими, стрелявшие дымным порохом, но их убойная сила не становилась от этого меньше. Картечь, вырвавшаяся из широких раструбов, разметала, как моих воинов, оказавшихся на её пути, так и связанных пленников и прочих животных. Даже пострадал от выстрела, кто-то из самих охотников, но вожаку, было на это наплевать.