Вождь чернокожих

А так как, кроме меня, из них, никто пока стрелять не умеет, то целых – одно, и револьвер однозарядный. Итого два выстрела в минуту, а у догоняющих в пять раз больше людей, в – пять – раз! Были бы у меня в отряде русские, то я бы громко смеялся над чёрными дураками, но у меня в отряде, были такие же дураки, что догоняли сейчас меня, только мною уже обученные, но ещё недостаточно, чтобы дать отпор пятикратно нас превышающему противнику.

Ночь прошла спокойно и мы, собравшись вместе с первыми лучами солнца, которое показалось еле заметной светлой полоской на востоке, вошли в селение.

Мы убыстрили темп движения, как только это было возможно, но, увы, только мои воины привыкли передвигаться на большие расстояния и сохранять для этого силы, другие, к сожалению, этим похвастаться не могли. Через день я знал, что нас постепенно нагоняют.

Надо было решать, либо бросать отстающих, судьба которых была бы скорей всего печальна, либо продолжать двигаться дальше и принять бой всеми силами. Либо, оставлять заслон, в надежде задержать врагов и дать возможность уйти всем остальным.

Поколебавшись, я принял третье решение и, оставив себе полусотню, остальных отправил бежать в селение и прислать мне помощь. Нбенге, уговаривала меня, остаться со мной, но я был непреклонен. Насладившись её телом ночью, в полной мере, я отправил её вместе со всеми рано поутру.

Когда последние крохотные фигурки растворились за линией горизонта, я стал готовиться к обороне. Раненый португалец Луиш, тоже остался со мной. Он бегал вокруг меня и ругался, наверняка обзывая меня идиотом и другими более жёсткими эпитетами.

– «Идиото, идиото, идиото», то и дело восклицал он. Общаться мне с ним было тяжело, так как мы разговаривали на разных языках. Он знал пару десятков слов из языка народа банда, я знал, столько же фраз на английском и испанском. Так что, коверкая язык, мы больше понимали друг друга по жестам. В которых, он был истинный умелец.

Заламывая руки передо мной, он показывал жестами, что надо бежать, а не сражаться и недвусмысленно намекал, что бросать надо женщин и детей, а не воинов, но не переубедил меня. Осознав, что всё тщётно, а он один не спасётся, будучи одиноким и раненым. Он смирился со своей судьбой и, упав картинно на колени, принялся молиться Деве Марии, вдруг вспомнив, что является католиком.

Глядя на него, я по привычке отмахнулся крестом в известной русской манере, чем вызвал неописуемое удивление у него. Луиш бросился ко мне, и беспрерывно тараторя на португальском, стал задавать мне разные вопросы, которые я не понимал, но догадывался об их смысле.

Пожав широкими плечами, я сказал:

– Руссо туристо, облико морале.

– Руссо, восе Руссо?

Стукнув себя в грудь, я с трудом довёл до него, что в душе я русский, хоть и негр. И чёрный, я только снаружи, но белый внутри, чем вызвал в его душе потрясение. Часто, часто заморгав глазами, он вдруг согласился со мной и стал требовать оружие, что встретить смерть лицом к лицу.

Оружия у меня было много, и я дал ему разрешение подобрать себе что-нибудь.

Суетливо копаясь в том, что я отнял у своих воинов он, наконец, подобрал себе оружие по вкусу. Этим оказался длинный узкий нож, круглый кожаный щит нашего производства, и палаш, раньше бывший собственностью одного из суданцев, ну и винтовка.

Вооружившись, он подошёл ко мне, имея вид скорее не бравый, а забавный. Одетый в грязную чалму на голове и в какую-то дикую смесь куртки и войлочного халата. В деревянных сандалиях, из которых торчали не менее грязные и почерневшие от солнца пальцы, вооружённый всем вышеперечисленным, он был похож на разбойника с большой дороги, кем в принципе и являлся.

Я же, как раз перебирал все пять однозарядных винтовок системы Гра, что были захвачены нами в бою. На моих чёрных воинов надежды не было, они не только не понимали, как из этого стрелять, но и откровенно боялись огнестрельного оружия, считая, что оттуда вылетает огненный джин и убивает на расстоянии.

Ни времени, ни боеприпасов, чтобы их научить у меня не было. Надо было делать засаду, но мы находились посреди саванны, и копать ямы было бесполезно, а больше ничего мы и не могли противопоставить нашему врагу.

Была у меня мысль, изобразить переправу через реку и засесть на противоположном берегу и безнаказанно расстреливать оттуда нападавших. Но глянув на мутную жёлтую воду с изредка торчащими на её поверхности широкими ноздрями крокодилов и учитывая её глубину, я отказался от этой мутной, как и вода реки идеи.

Лес был ещё далеко, и плот сделать было не из чего. Собравшись, мы отправились искать подходящее место для обороны. Им оказался небольшой холм. Совсем небольшой, но зато широкий и с ровной площадкой наверху. Выставив часовых, мы остались на нём ночевать.