Вождь и призрак

Олден повернул пулемет далеко вправо. Чтобы получить хороший результат, они должны были действовать согласованно. Олден радовался, что полковник встал к прожектору. Ягер обладал быстрой реакцией и умел сохранять ледяное спокойствие перед лицом опасности. К тому же он хорошо видел в темноте…

Ягер включил прожектор. Сноп света, похожий на лучи защитного прожектора ПВО, осветил склон горы. Фигурки, рассеянные по нему, совершили роковую ошибку: они оглянулись, и свет их ослепил. Застучал пулемет Олдена.

С броневика были видны падающие люди. Рев мотора, лязг гусениц и стук олденовского пулемета заглушили крики застигнутых врасплох партизан. Луч света двигался влево рывками, то замирая, то оживая вновь, чтобы дать Олдену возможность точнее управлять пулеметом.

Высоко на склоне Хелич, возглавлявший группу бойцов, остановился как вкопанный. Забрав винтовку шедшего позади партизана, он приказал продолжать спуск без него и выкарабкался из глубокой расщелины. Хелич снял винтовку с предохранителя и замер в ожидании.

Началась паника… Партизаны кинулись бежать, спасаясь от несущего смерть луча, словно обезумевшие кролики. Сейчас важнее всего было расстрелять проклятый прожектор. Но сделать это было нелегко. Командир вездехода оказался умной сволочью. Он постоянно менял скорость. Мишень не просто двигалась, а постоянно сбивала прицел.

Хелич прижал приклад к плечу. Он прицелился в точку, лежащую в нескольких метрах впереди от вездехода по линии его движения. Стоит вырубить прожектор — и стрелок ослепнет. Хелич спокойно ждал, когда вездеход приблизится к нужной точке.

Неожиданно прожектор повернулся. Какое-то время луч ощупывал склон слева от партизанского командира. Затем рванулся в сторону и застыл. Хелич оказался в самом центре яркого пятна.

Он рухнул на землю. Винтовка упала. Хелич покатился вниз.

Тело его быстро вращалось, словно детский волчок, руки были прижаты к голове. Хелич докатился до края обрыва, перевалил через него и, пролетев по воздуху примерно шесть футов, с глухим стуком ударился о землю.

Хелич уже почти докатился до края обрыва, когда Олден снова открыл огонь. В момент падения осколки камней, отбитые пулями Олдена, сыпались Хеличу на голову. Упав, он повредил плечо и неподвижно лежал, вслушиваясь в грохот пулемета.

«Зря только тратите ваши вонючие патроны, тупоголовые придурки!» — злорадствовал Хелич.

Внизу, на дне ущелья, Олден и Ягер были уверены, что в очередной раз попали в цель. Стоило. Олдену выстрелить туда, куда показывал прожектор, — и человек с винтовкой упал.

— Прекратите огонь! — скомандовал Ягер и выключил прожектор. Тактически это было совершенно правильно. Элемент неожиданности был использован в полной мере. Полковник нанес тяжелый урон партизанам. Когда же полковник увидел мужчину, целившегося в прожектор из винтовки, он понял, что партизаны пришли в себя. Вездеход с включенным прожектором превратился для них в мишень.

— Мы задали им хорошую трепку! — прокричал Ягер. — А теперь к черту отсюда! Присоединимся к другим на равнине.

— Может, нам пройти мимо нашего дома и сбить преследователей с толку? — предложил Ресслер.

Стекла его очков снова запотели. Он был растерян и подавлен. Превосходный радист, человек редкостного мужества, Ресслер ощущал себя в создавшейся ситуации абсолютно беспомощным. Чего нельзя было сказать о его жене…

— Глупости! — ответила она. — Они превосходно знают, где мы живем. Сейчас главное не дать им понять, что мы их заметили. Веди себя как обычно.

— Это может быть очень опасно, Анна, — возразил Ресслер и неожиданно добавил: — Посмотри вон на тот автомобиль. В него невозможно заглянуть…

— А ты и не пытайся… Действуй как ни в чем не бывало. Иди спокойно по улице к нашему дому.

Анна говорила уверенно, но на самом деле ее тоже тревожил автомобиль, стоявший точно напротив их подъезда: окна действительно были занавешены шторками из мелкой темной сетки, и невозможно было понять, есть ли кто-нибудь внутри.

— Хочу кофе! — попросил Ресслер, когда они вошли в квартиру.

— Уже делаю!

Единственной слабостью Ресслера был кофе: он поглощал его литрами. Ресслер ежеминутно подходил к окну.

— Не трогай занавески! — предупредила Анна.

— Что же делать! Эти двое из трамвая стоят под дождем… держат руки в карманах… Жуть какая-то! А ведь ночью мне нужно выйти на связь с Дятлом…

— После кофе тебе станет получше. Надо связаться с Массоном.

При упоминании о шефе швейцарской контрразведки Ресслер слегка приободрился. Он подошел к окну, стараясь не шевельнуть занавески, и вдруг замер. Учащенно заморгав, Ресслер снял и снова надел очки и воззрился на улицу. Потом возбужденно выкрикнул:

— Анна! Там бригадир Массон! Он только что вылез из этого автомобиля… Он идет к нам…

— Средь бела дня? — Анна вошла в комнату, неся на подносе кофейник и чашки. — Да ты явно ошибся…