Вождь и призрак

И не успел Ягер повернуться лицом к дороге, как Шмидт уже ударил ногой по педали, заводя мотоцикл, позаимствованный у кого-то из солдат, и помчался вдоль колонны, отдавая приказ об отходе.

Случилось нечто удивительное. Правда, в тот момент Линдсей ничего не понял, происходящее показалось ему полнейшим абсурдом. Они доковыляли вслед за Гартманом до дна узкой извилистой расщелины. Там пролегала тропинка чуть пошире козьей тропки. Линдсей подумал, что, наверно, зимой здесь бурлит горный поток.

Они перешли дорогу самыми последними: более опытные партизаны уже перебрались на другую сторону ущелья и теперь карабкались вверх на крутую гору. Послышалось тарахтенье приближавшихся мотоциклов с коляской, на которых ехали немцы. А вскоре Линдсей и его товарищи не только услышали, но и увидели врагов, мчавшихся вперед с зажженными фарами.

Пако подождала, пока ее маленький отряд вскарабкается на несколько сотен метров вверх над дорогой. Когда же они, наконец, добрались до больших камней, лежавших у входа в темную пещеру, она выхватила из-под жакета пистолет и прицелилась в Гартмана.

— Если попытаешься дать знак своим, я тебя пристрелю!..

— Ради Бога!..

Гартман буквально зашелся от хохота. Линдсей даже подумал, что у абверовца сдали нервы: вероятно, он не выдержал напряжения. Однако немец внезапно посуровел и протянул руку к пистолету, который держала Пако.

— А кто, по-вашему, помог вам спуститься с горы? Кто понял, что сейчас произойдет? Кто совсем недавно — можно сказать, только что — спас вас от обстрела? Сейчас же отдайте пистолет!

Схватившись за ствол, Гартман легонько потянул его на себя и отобрал у Пако оружие. Затем взял пистолет за рукоятку и молниеносно приставил дуло к виску Ридера.

— Отдайте автомат Линдсею. У вас три секунды на размышление… Я считаю… Раз… два…

Ридер сдался. Они с Гартманом обменялись долгим взглядом. Потом Гартман взмахнул рукой, приказывая Ридеру отойти в глубь пещеры. Ридер пожал плечами и медленно зашел под темные своды. Гартман снова сделал жест рукой, на сей раз он обращался к Линдсею.

— Идите за ним. Не сводите с него глаз. Помните: у вас есть автомат…

— Но почему?.. — вмешалась Пако.

— Ну, допустим, потому что внизу его враги. Мы выживем, только если сумеем спрятаться. Там ведь, на дороге, не одни мотоциклы, есть и кое-что еще…

И тут впервые за все время их тяжелого, мучительного подъема в гору Пако услышала звук, еще более зловещий, чем прерывистый треск приближавшихся мотоциклов… Рев моторов и лязганье гусениц. Что это? Танк? Вездеход?

В поведении мотоциклистов было что-то гротескно-зловещее. Они сновали взад и вперед, словно обезумевшие муравьи, и ни на секунду не задерживались на одном месте. Пулей помчавшись вперед, мотоциклист резко останавливался, разворачивался и возвращался обратно. Через мгновение повторялось то же самое. А между тем лязганье гусениц становилось все громче…

— Отойдите от края! — скомандовал Гартман.

Он схватил Пако за руку и оттащил от входа в пещеру. И вовремя! Солдаты, приехавшие на мотоциклах, внезапно начали поливать склон горы автоматными очередями. Затем они заметили наверху партизан, которые кинулись спасаться бегством…

Какой-то мужчина вскрикнул… точно так же, как кричал немец тогда, в другом ущелье… Мрачная мысль пронеслась в голове Линдсея… До чего ж похожи эти звуки! Человек кубарем скатился с горы и, пролетев по воздуху, упал на скалы в нескольких сотнях метров от входа в пещеру.

А треск автоматов не прекращался. Простреливался весь склон. Причем обстрел непрестанно усиливался. Потом оказалось, что это еще полбеды. Главное было еще впереди: полковник Ягер решил припомнить партизанам то, что совсем недавно произошло в другом ущелье…

А в Люцерне в то время было тихо, на улице почти не осталось прохожих, когда невысокий мужчина средних лет в очках запер дверь издательства «Новая жизнь». У него накопилось много работы, и он засиделся допоздна. Перейдя через улицу, мужчина подошел к трамвайной остановке и принялся терпеливо ждать.

Погода стояла холодная и сырая, на мужчине были пальто и мягкая фетровая шляпа; он то глядел на часы, то туда, откуда должен был появиться трамвай.

Однако тишина и безлюдье оказались мнимыми…

— Вон он, — сказал человек, притаившийся у входа в какой-то магазин. Он обращался к своему товарищу, тоже, на первый взгляд, заурядному обывателю. — Он каждый день возвращается одним и тем же путем, никогда его не изменяет. Даже если задерживается допоздна, как сегодня. Он, наверное, не в своем уме.

— Неужели он никогда не отклоняется от этого маршрута? Ты уверен? — резко переспросил второй мужчина, который был немного повыше ростом.

— Мы наблюдаем за ним уже целую неделю. Он ведет себя совершенно непрофессионально.

— А ты уверен, что это Рудольф Ресслер? У такого человека вполне может быть двойник. У каждого из нас где-то есть двойник. Я же тебе рассказывал…

— Его трамвай подходит! — В голосе того, что был пониже ростом, впервые зазвенело волнение. — Приготовься! Другие группы на месте?

— Ну разумеется!