Вождь. «Мы пойдем другим путем!»

И – о чудо! Снова накрытие! А на третий залп он даже добился одного попадания! Невероятно! После чего Пабло Маркес закусил губу и постарался запомнить все, что он видел и слышал о работе артиллеристов. И с удивлением обнаружил полное отсутствие информации. Узнав, что пушками главного калибра заведуют русские, он полностью пренебрег их делами. Ну что хорошего и выдающегося в таком деле они смогут сделать? Так уж случилось, что по роду своей деятельности он очень неплохо разбирался и в морской артиллерии, и в кораблях, причем не только Туманного Альбиона, но и других стран. А потому закономерно был о русских самого что ни на есть неважного мнения. Впрочем, как и об австрийцах с итальянцами. Но если «макаронники» хоть иногда что-то вразумительное могли сделать, тогда как первая пара… М-да… И тут такая удивительная точность да слаженность.

Лишь к исходу третьей минуты боя, когда корабли сблизились еще на три кабельтова, «Индиана» начала отвечать из главного калибра. Видимо, учтя опыт боя при Сантьяго-де-Куба. Адмирал Сэмпсон тогда очень сильно расстроился, увидев, что его лучший броненосный крейсер просто взяли и расстреляли как в тире. Поэтому уже на следующий день были готовы новые инструкции для командиров кораблей, а в Адмиралтейство пошла докладная записка об инциденте. Впрочем, ответный огонь оказался довольно бестолковый[25]. Тут и орудия сыграли с американцами злую шутку, и канониры, и отсутствие дальномера. Иными словами, палили они в божий свет как в копеечку. Но только главным калибром. А вот средним – довольно быстро нащупали дистанцию и стали добиваться одного за другим попадания. Однако ситуации это не меняло. Мощная броня испанских «Центурионов» надежно защищала корабль от такой мелочи. От каждого попадания крепкий, могучий костяк из легированной стали чуть заметно вибрировал и по корпусу броненосца второго ранга распространялся гул. Так, словно кто-то ударил колотушкой в чугунок. Кроме того, очень помогал угол, под которым «Зита» и «Гита» двигались на «Индиану». Оба восьмидюймовых и восемь шестидюймовых снарядов, попавших в головной мателот, самым пошлым и банальным образом рикошетировали. Как и большинство стадвадцатимиллиметровых. Лишь единичным снарядам удалось хоть что-то поломать да побить на броненосце второго ранга «Зита». В «Гиту» и того не залетело. Вообще в полигонных условиях получилось работать.

Но все когда-нибудь подходит к своему концу. Чуть менее чем через полчаса «Индиана» медленно и уверенно стала уходила под воду, заваливаясь на правый борт. Ей понадобилось дюжина десятидюймовых «чемоданов» и пять десятков гостинцев среднего калибра. И теперь пришла очередь бронепалубного красавца «Нью-Орлеан», все еще не поднявшего пары. Но он, видя свое безвыходное положение, просто поднял белый флаг и застопорил ход. Героическое самоубийство не входило в планы командира корабля. Какие у него были шансы против двух броненосцев, пусть и второго ранга? Никаких. Вообще. Особенно на тех двадцати кабельтовых, что их разделяло. Они вон с сорока пяти кабельтовых «прописывали пилюли» из главного калибра. Для них эта дистанция – считай, расстрел в упор.

Сражение кончилось. Можно было оправиться и покурить, а также спустить шлюпки для спасения гибнущего экипажа «Индианы». Ну и призовую команду на «Нью-Орлеан» отправить.

– Доложить о потерях! – зычно скомандовал командир «Зиты».

– Семь убитых, двадцать один ранен, – козырнул старший офицер спустя шесть минут. – Все орудия исправны, пожаров нет, управление в порядке, можем держать полный ход.

– Отрадно слышать, – кивнул командир корабля, с трудом сдерживая улыбку.

Надо ли говорить, что Гавана встречала королевскую эскадру как героев? И как они там гуляли… Ведь блокада снята. Основные силы адмирала Сэмпсона ушли к Нью-Йорку, дабы противодействовать адмиралу Сервера. А те незначительные легкие силы, что у US Navy еще оставались незадействованные, после появления таких визитеров старались не показывать носа из порта.

Особенно стоит отметить, что англичан, немцев, французов, австрийцев, итальянцев и русских чествовали так, словно они спасители Отечества. И информация об этом уже через три дня попала на первые полосы газет США, став если не сенсацией, то чем-то подобным. Вкупе с ударом по Нью-Йорку ситуация выглядела чрезвычайно печальной. Настолько, насколько это только можно было представить…

Уильям Херст, один из инициаторов и вдохновителей этой войны, сидел в кресле и мерно пил виски. Запоем. Он просто не понимал, что делать. Все его попытки организовать газетные кампании по подъему патриотичных настроений проваливались одна за другой.

Все рушилось.