Вождь нации. Сотворение кумира

30. Как многое у нас могло бы сравниться с окрашенным гробом — снаружи одно великолепие и крепость, а внутри полно ужаса отчаяния и мертвых костей! Железные военные дороги соединяют между собою своими огненными колесницами все концы суши, набережные и молы с их несметными флотами, подчиняют океан и делают его нашим покорным носильщиком; работа неутомимо двигает миллионом рук из мускулов или железа, начиная с горных вершин и кончая глубиною шахт и морскими гротами, и ставя все на службы людям, и тем не менее это человеку ничем не помогает. он завоевал эту планету, свое местопребывание и свое наследство и не имеет от этой победы никакой пользы.

Печальная картина! На высочайшей ступени цивилизации девять десятых человечества должно вести самую низкую борьбу дикого или даже животного человека, борьбу с голодом! Страны богаты, и рост и процветание их достигают еще никогда небывалой высоты; но люди этих стран бедны — беднее, чем когда-либо, всеми внешними и внутренними средствами к существованию, верой, знанием, деньгами, хлебом.

31. Эта преуспевающая промышленность с ее полнокровным богатством еще никого не обогатила. Это заколдованное богатство, и оно до сих пор еще никому не принадлежит. Мы спросили бы: кого из нас оно обогатило? Мы можем потратить тысячи там, где в былое время тратили сотни, но мы не можем на них купить ничего хорошего. У богатого и бедного мы видим, вместо благородного трудолюбия и избытка, лишь ленивую, пустую роскошь наряду с низкой нуждой и недостатком. У нас великолепные рамки для жизни, но мы забыли жить в них. Это заколдованное богатство, и никто из нас не мог до сих пор дотронуться до него. если есть люди, которые чувствуют, что они действительно этим приобрели благополучие, пусть назовут себя!

Многие люди едят более тонкие блюда и пьют более дорогие вина. С какою пользою, об этом могут сказать нам они и их врачи, но в каком отношении, не говоря о диспепсии их желудка, улучшилось их существование? Стали они лучше, красивее, сильнее, честнее? Стали ли они даже, как они называют, «счастливее»? Смотрят ли они с удовольствием на большее количество вещей и на человеческие лица в Божьем мире? Смотрят ли на них с удовольствием больше вещей и человеческих лиц? Конечно нет. Человеческие лица смотрят друг на друга грустно и недоверчиво. Вещи, кроме тех, которые состоят из хлопка и железа, не подчиняются человеку. на хозяине лежит теперь такое же проклятие, как и на его работнике.

32. Следует обратить внимание еще и на нечто другое, что часто приходится слышать современному человеку: общество «существует для защиты собственности». еще прибавляют, что и у бедного человека есть имущество, а именно его «работа» и тот шиллинг или те три шиллинга, которые он ежедневно на ней зарабатывает. Довольно верно, друзья мои, что «для защиты собственности», очень верно: если вы только желали вполне подтвердить восьмую заповедь, то все «права человека» были бы обеспечены. «Ты не должен красть, тебя не должны обкрадывать»: какое это было бы общество! Республика Платона и утопия Мора только бледные его изображения. Дай каждому человеку точную цену того, что он сделал и кем был; тогда никто не будет больше жаловаться и страдание будет удалено со света. Для защиты собственности, действительно только для этого!

Что же, собственно, твое имущество? Эти грамоты, этот денежный кошелек, который ты носишь в кармане? Это ли составляет твою ценную собственность? несчастный брат, ты беднейший, несостоятельный брат; у меня совсем нет одежды; кошелек мой тощ и легок, — и тем не менее у меня совсем другое богатство. Во мне есть чудное, живое дыхание, которое вдохнул в меня всемогущий Бог. Во мне есть чувства, мысли, Богом данная способность быть и действовать, и поэтому у меня есть права, например право на твою любовь, если я тебя люблю, на твое руководство, если я слушаюсь тебя: самые необыкновенные права, о которых еще иногда говорят с кафедры, хотя и в почти непонятной форме, которые простираются в бесконечность, в вечность!

Шиллинг в день, три шиллинга в день, тысячу шиллингов в день — это ты называешь моею собственностью? Я мало ценю ее; ничтожно все, что я могу на это приобрести. Как уже было сказано, что же в этом заключено? В рваных ли сапогах, или в легких рессорных экипажах, запряженных четверкой лошадей, — все равно человек одинаково доходит до конца путешествия.