Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

В-четвёртых, убийцу Кирова Николаева несколько раз задерживала охрана Кирова, при нём был обнаружен портфель с разрезом на задней стороне, в котором находился заряженный револьвер и план прогулок Кирова. Однако сотрудники Ленинградского ГПУ его каждый раз отпускали, угрожая охране. В 1938 году на судебном процессе участников «правотроцкистского блока» подсудимый Ягода признал, что это он давал указание Запорожцу отпустить задержанного, поскольку так распорядились Енукидзе и Рыков. Ольга Григорьевна считает, что распоряжения отдавались ещё более высоким лицом — Сталиным.

Сегодня известно, что на процессе 1938 года, когда Ягоде вынесли смертный приговор, в своём последнем слове он признал в целом предъявленные ему обвинения, за исключением обвинений в шпионаже. И тем не менее А. Кирилина усомнилась в правдоподобии версии Хрущёва, в основу которой положена, как мы знаем, записка, подготовленная с участием Шатуновской.

— Хрущёв, доказывая причастность Сталина к убийству Кирова, — считает А. Кирилина, — шёл фактически по той же схеме доказательств, что и следствие тридцатых годов: умышленная авария, нарушения охраной инструкции, задержание Николаева у Смольного. Разница лишь в том, что Хрущёв при этом опирался на свидетельства шофёра машины (той самой машины, на которой Борисова везли в Смольный), чудом оставшегося в живых, а Ягода и его секретарь Буланов просто признали эти факты.

Ни в коем случае не оставляя без внимания фактов аварии машины, убийства или самоубийства Борисова (такое предположение тоже есть), а также причастности к этим событиям НКВД, Кирилина сочла необходимым вести одновременно поиск и в других направлениях, отойдя от привычной схемы, вокруг которой в основном толкались исследователи. Что первая комиссия работала на большой эмоциональной волне, вызванной XX съездом, и в её деятельности преобладал явно обвинительный уклон против Сталина — это видно даже неспециалисту. Но историк не должен подвергаться искусу конъюнктуры, не должен исходить из правила, на котором воспитаны поколения советских обществоведов: «История — это политика, обращённая в прошлое». Кирилина — одна из немногих, кто проявил повышенный интерес к личности террориста.

Третьего декабря 1934 года НКВД сообщил через печать, что убийца Кирова — бывший служащий Ленинградской РКИ Николаев Леонид Васильевич, 1904 года рождения. В первые дни если его имя и вспоминалось на митингах или в газетах, то только в негативном плане, с проклятиями. Со временем оно было предано забвению. Самого Николаева расстреляли, такая же участь постигла его жену, мать, брата и двоих сестёр, а также сестру жены и её мужа — за причастность к убийству Кирова. Мать и сестёр в горбачёвские времена реабилитировали.

Отсутствовали вообще какие-либо сведения о семье террориста. Длительное время всякий интерес к нему уже сам по себе вызывал подозрение. Род был выкорчеван с корнем. С большим трудом, буквально по крохам, Кирилиной удалось нарисовать более-менее полный портрет убийцы. За пятнадцать лет Николаев сменил тринадцать мест работы — к счастью, кое-где чудом сохранились его анкетные данные, собственноручно написанные им автобиографии.

В момент выстрела в Смольном Николаеву было тридцать лет. Родился в Петербурге. Окончил шесть классов. В комсомоле состоял с 1920 года. В ВКП(б) вступил в 1924 году. В графе «ближайшие родственники» при заполнении анкеты в Выборгском райкоме комсомола написал: сестра Анна и брат Пётр, мать Мария Тимофеевна, бабушка. Сведений об отце нет. Существенная деталь: у брата было другое отчество — Александрович. Значит, матери не повезло в семейной жизни? Выходит, так: дети-то от разных отцов. Чем занималась мать? Ага, мыла вагоны в трамвайных парках имени Блохина и Калинина. До одиннадцати лет Николаев тяжело болел и не мог ходить. Медкомиссия в 1926 году отмечала у него признаки вырождения — обезьяньи руки, короткие ноги, удлинённость туловища. В одном из архивов Ленинграда обнаружили приписную карту призывника Николаева Л.В. В ней написано, что «от прохождения допризывной военной подготовки и от действительной военной службы в Красной Армии он освобождён по статье 15 приказа № 1090 медицинской комиссией».

Постепенно прояснялись его черты характера: психически неустойчив, неровен в поведении, то занудлив и дотошен в мелочах, то вспыльчив. Постоянно находился в конфликтах с окружающими. Ссорился из-за каждого пустяка, устраивал скандалы из-за задержки денег, которых долго, по его мнению, не возвращали общественные распространители политической литературы — а ведь он на неё подписался, внёс требуемую сумму, значит, остаток ему должны вернуть немедленно, раз не выполняют договорённости. Куда только не подавал кассационные жалобы, когда народный суд обязал выплатить компенсацию пострадавшему, на которого Николаев совершил наезд, катаясь на велосипеде, и нанёс травму. Замучил и потерпевшего, и судей.