Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

На заседании Военной коллегии Верховного суда оглашалось заключение медицинской экспертизы, составленное в форме ответов на вопросы государственного обвинителя. Зачитывал заключение заслуженный деятель науки профессор Бурмин. Вот фрагмент, касающийся умерщвления В.В. Куйбышева.

Вопрос. Допустимо ли было назначение больному В.В. Куйбышеву, страдавшему приступами грудной жабы и распространённым артериосклерозом, длительных приёмов больших доз дигиталиса (наперстянки)?

Ответ. Нет, недопустимо.

Вопрос. Могло ли применение больших доз препаратов наперстянки в продолжение длительного срока (нескольких месяцев) способствовать учащению припадков грудной жабы?

Ответ. Да, могло способствовать учащению припадков грудной жабы.

Вопрос. Допустимо ли в состоянии припадка грудной жабы разрешать больному двигаться и подниматься по лестнице и можно ли оставить больного с припадком грудной жабы без оказания немедленной врачебной помощи?

Ответ. Абсолютно недопустимо и преступно, так как это может привести, а в данном случае и привело к смерти.

Вопрос. Можно ли на основании совокупности этих данных считать установленным, что метод лечения В.В. Куйбышева был заведомо вредительским, направленным к ускорению его смерти, с использованием для этого как специальных познаний, которыми располагали обвиняемые, так и метода умышленного оставления В.В. Куйбышева без медицинской помощи при очередном припадке грудной жабы?

Ответ. Да, безусловно, можно считать установленным.

В обвинительной речи прокурор Вышинский перечислил обстоятельства, уличающие участие Рыкова и Бухарина в организации убийства Кирова, отравлении Менжинского, Горького и его сына, а также Куйбышева. Делая многочисленные ссылки на признания подсудимых, Вышинский был беспощаден к Ягоде, который стоял на высоте техники умерщвления людей самыми коварными способами. По словам прокурора, Ягода представлял собой последнее слово бандитской «науки», перекрыв целый ряд других преступников, имена которых известны из истории. Речь государственного обвинителя изобиловала многими примерами отравления, для осуществления которых никаких специфических, губительных для человеческой жизни средств не требовалось. В этом и заключается искусство преступления. Известно, вещал просвещённый прокурор, что Филипп II весьма широко пользовался для отравления ядом, который нельзя было обнаружить даже при тщательном исследовании, ядом, который был им назван «пусть почиет в мире». Известно, наконец, что папа Климент II был убит при помощи дыма от отравленной свечи. Обвинитель напомнил и о знаменитом деле Прочар, когда этот Прочар у своей жертвы вызвал хронический катар желудка и таким путём довёл её до гибели. На свет Божий было извлечено и дело доктора Пальмера, который отравил свою жертву мышьяком и стрихнином, употребляющимися в дозах, разрешающихся медициной.

Совершив пространный экскурс в прошлое и показав себя знатоком истории тонких преступлений в разных странах, организованных разными изуверами рода человеческого, Вышинский умело подводил к мысли, что очень часто убийцы используют врачей и медицинскую систему якобы для лечения, а на самом деле для того, чтобы добиться своей преступной цели. Из времён давнишних он ловко перекинул мостик к настоящим, рассказав о деталях задуманного преступниками-убийцами террористического акта против Николая Ивановича Ежова. Ведь и это убийство тоже было задумано тонко — при помощи отравления воздуха, которым должен был дышать в своём служебном кабинете Ежов, отравления воздуха ртутью, растворенной в кислоте. Причём Ягода предупреждал — ни в коем случае не в серной кислоте, потому что серная кислота оставляет след и может сжечь те самые шторы и гардины, которые надо было по указанию Ягоды пропитать для того, чтобы, вдыхая этот воздух, мог погибнуть Николай Иванович Ежов.