Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Поздно вечером он собрался ехать к себе на дачу и звал с собой сестру. Она — не помнит по какой причине — не могла поехать к нему и стала собираться домой. Валериан и его жена, Ольга Андреевна, вышли проводить ее в переднюю.

Брат стоял на лестнице, ведущей в комнаты. Елена Владимировна уже спустилась с лестницы, чтобы одеться, и снизу смотрела на сильную, крепкую фигуру Валериана. Он оперся о перила, как бы желая подняться на руках. Лицо его было спокойно, глаза, как всегда, ласковые и веселые.

Надев боты и разогнувшись, сестра тяжело вздохнула.

— Что, у тебя болит сердце? — озабоченно спросил Валериан.

— Нет, оно у меня здоровое, — ответила она, — а что тебе сказал последний консилиум врачей? Как твое сердце?

Валериан выпрямился во весь рост — он показался еще могучее и сильнее — и, ударив себя ладонью руки по груди, сказал:

— Мое сердце? Это самое здоровое, что есть в моем организме.

Прервем на минуту воспоминания Елены Владимировны и заметим, что эта фраза станет ключевой в последующей литературе о Куйбышеве и будет звучать обвинением его отравителям. Именно эти слова о здоровом сердце, произнесенные за два дня до кончины, надолго посеют сомнения в правильности официального медицинского заключения, согласно которому смерть наступила в результате сердечного приступа от тромба.

Елена Владимировна пишет, что она поверила словам брата. Верила и его жена, Ольга Андреевна. Да и кто бы мог не поверить, видя перед собой этого великана с могучей грудью, с веселыми сияющими глазами, с приветливой, радостной улыбкой?

А через два дня произошла катастрофа. Валериана не стало. Его сердце перестало биться.

После смерти Валериана Владимировича у его родственников было тревожно на душе. Внезапная кончина не давала покоя. Интересный разговор состоялся у Елены Владимировны с находившимся в квартире брата доктором Левиным: почему так внезапно, так неожиданно отказалось работать сердце Валериана Владимировича?

— Неожиданности здесь нет, — ответил Левин, — напряженная, нервная работа Валериана Владимировича привела сердце в такое состояние, что катастрофа ожидалась ежедневно.

Смотрите, какие нейтральные формулировки в адрес доктора Левина: лечащим врачом он еще не называется, так, случайно находился в квартире брата. Пока еще в довольно корректной форме выражается уже въевшаяся в души и кровь людей подозрительность — в естественную смерть не верят, всюду чудятся происки заговорщиков и убийц.

Елена Владимировна нашла мужество даже упрекнуть себя в медицинском невежестве и плохой заботе о брате. «Как это мы не знали, что у Валериана больное сердце?» — с горечью спрашивает она себя и тут же вспоминает, что Левин разрешил ему работать, играть в волейбол, выступать на заседаниях. Более того, разрешил ехать в трудную, далекую командировку в Среднюю Азию.

По возвращении из командировки брат казался как бы подмененным. Еще на вокзале, встречая его, родственники заметили, что он бледен и невесел. Но все это объяснили тем, что поездка утомила его, что во время нее он болел ангиной с большой температурой и все-таки продолжал работать.

Итак, выясняется немаловажная деталь: в командировке в Среднюю Азию Куйбышев заболел ангиной. Коварное влияние этой кажущейся неопасной болезни на сердце общеизвестно.

Недомогание давало о себе знать и после возвращения в Москву. Валериан часто задумывался, ложился то на кушетку, то просто клал голову на стол. Этого с ним никогда раньше не бывало. Елена Владимировна как-то раз застала его дома в халате. Это тоже было необычно для вечно делового брата. Он всегда был подтянут, всегда в работе.

— Простуда, маленькое повышение температуры, усталость, — объяснял он сестре свое состояние. — Мне Левин разрешил даже выходить и работать, все это пустяк, все скоро пройдет.

Но чувствовалось, что он прислушивается к чему-то. Елене Владимировне теперь все ясно и понятно. Он прислушивался к своему «совершенно здоровому сердцу» и, вероятно, удивлялся, что оно его обманывает. Но родственникам он этого не говорил, не желая их огорчать. Потому 23 января и сказал, что его сердце — самое здоровое, что есть в его организме.

Этими словами, судя по всему, и должны были закончиться воспоминания Елены Владимировны. Потому что появившееся неожиданно продолжение имело совершенно иную тональность. О его конъюнктурном происхождении свидетельствует уже само название «Мой брат пал от руки врагов народа», крикливое, резко диссонирующее с заголовками предыдущих глав, отличающихся мягкостью, лиризмом, налетом сентиментальности и грусти.

«В зале суда 2 марта 1938 года я увидела их всех, — читаем будто в газетном репортаже, сварганенном лихим репортером по заказу сверху. — Вот они, убийцы! Это они убили товарищей Кирова, Куйбышева, Менжинского, Горького и его сына. Оказывается, они еще в самом начале Октябрьской революции, в 1918 году, готовили покушение на товарищей Ленина, Сталина и Свердлова. Это они послали эсерку Каплан убить Ленина; это они дали ей в руки револьвер с отравленными пулями.