Вожди комсомола. 100 лет ВЛКСМ в биографиях лидеров

А в металлургическом институте имени Арсеничева, который он окончил, тоже выдали характеристику: «Тов. Брежнев Леонид Ильич, будучи студентом института, проявил большой интерес к социально-экономическим дисциплинам. Имеет наклонность к работе в области теоретической экономики».

Руководители института, пожалуй, погорячились. Даже став генеральным секретарем, Леонид Ильич избегал дискуссий на сложные идеологические темы. Просил не изображать его теоретиком, говорил помощникам:

– Все равно никто не поверит, что я читал Маркса.

Прочитав написанную за него статью, с сомнением замечал:

– А не слишком ли статья теоретична? Я ведь не ученый, а политик.

Соратники его успокаивали:

– Ничего, Леонид Ильич, увидите – по этой статье десятки ученых сразу начнут сочинять свои диссертации!

Выучился бы Леонид Ильич на дипломата, провел бы жизнь за границей, стал послом. Но не руководителем страны. Однако же в дипломатический институт его не взяли. В столицу не поехал. Остался в Днепродзержинске… Карьеры в комсомоле Леонид Ильич не сделал и потому особо теплых чувств к комсомольским секретарям не питал.

Румяный комсомольский вождь

Когда Евгений Александрович Евтушенко в 1965 году в Колонном зале Дома союзов прочитал эти строчки, которые станут знаменитыми, все поняли, что он имеет в виду первого секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Павлова:

Когда румяный комсомольский вождь
На нас,
поэтов,
кулаком грохочет
и хочет наши души мять, как воск,
и вылепить свое подобье хочет,
его слова, Есенин, не страшны,
но тяжко быть от этого веселым,
и мне не хочется,
поверь,
задрав штаны,
бежать вослед за этим комсомолом.

Сергей Павлов девять лет руководил комсомолом. Привык ощущать себя хозяином. Подчиненные жаловались на его резкость; организационный талант и деловая хватка уживались в нем с барством и высокомерием.

Заводной и азартный

Сергей Павлович Павлов был родом из Ржева. После войны окончил техникум механизации и электрификации сельского хозяйства, а мечтал о спортивной карьере. В 1950 году поступил в Москве в Государственный центральный институт физической культуры, но его взяли на комсомольскую работу – в декабре 1952 года утвердили вторым секретарем Красногвардейского райкома.

Павлову покровительствовала тогдашняя хозяйка Москвы Екатерина Фурцева, и он быстро поднимался по карьерной лестнице – заведовал отделом студенческой молодежи МГК ВЛКСМ, на следующий год стал секретарем горкома по кадрам и оргработе, затем его сделали вторым секретарем и, наконец, доверили возглавить столичный комсомол. Практически сразу взяли в ЦК – вторым секретарем. А в марте 1959 года на пленуме ЦК он стал первым секретарем Цекамола. Ему было всего двадцать девять лет.

Живой и динамичный, Павлов нравился и руководителям страны, и космонавтам, с которыми дружил, и деятелям культуры, которых награждал премией Ленинского комсомола. «Он был азартным, заводным и любил верховодить, – вспоминал тогдашний второй секретарь Цекамола Борис Николаевич Пастухов. – Совершенно не мог уступать кому-либо на волейбольной площадке, и в бильярдной, да и в жизни вообще».

Сергей Павлов отличался от других руководителей ВЛКСМ, которые лишь повторяли ортодоксальные партийные позиции. Он подбирал в аппарат страстных ненавистников либерализма и западничества. Они объединялись в тесные группы, создавая своеобразные масонские ложи, куда чужих не пускали. Такими масонскими ложами стали редакции комсомольских журналов и издательств, где печатали и издавали только своих. Следили за тем, чтобы «лица некоренной национальности» не занимали слишком видные посты. Это был метод завоевания места под солнцем. Главная цель – оттеснить конкурентов, захватить хлебные должности и занять теплые местечки. Даже в своем кругу менее талантливые пытались утопить более талантливых.

Комсомольский вождь по собственной инициативе атаковал «Новый мир», в ту пору лучший литературно-художественный журнал, главным редактором которого был Александр Твардовский, автор «Василия Теркина». Выступая, Павлов говорил, что со страниц журнала «несет таким пессимизмом, затхлостью, безысходностью, что у человека непосвященного, не знающего нашей жизни, могут, чего доброго, мозги стать набекрень».

Когда комитет по Ленинским премиям обсуждал повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», Сергей Павлов – «от молодежи Советского Союза» – уверенно заявил, что Солженицын был осужден по уголовному делу. Разве можно уголовнику давать премию?.. Твардовский представил справку Военной коллегии Верховного суда, опровергающую слова Павлова. Но руководитель комсомола продолжал именовать Солженицына «власовцем» и «уголовником».