Возлюби ближнего своего

Через несколько месяцев после смерти сына, я спросил Марию: «Скажи, а ты не жалеешь о тех усилиях, что пришлось приложить, чтобы собрать те 20 тысяч евро? Вернись бы то время, повторила бы ты всё это, или уже бы не стала»?

«Повторила бы, батюшка. И жалеть я ни о чём не жалею, ведь я понимала, что скорее всего Ваня уже не выздоровеет, но я должна была что-то делать, в этом была моя надежда. Я не могла сидеть сложа руки и смотреть как умирает мой сын. Прошла через весь этот ад и стала другой. Какой? Не могу объяснить, но мне словно открылись какие-то глубины того, что я не знала и о чём раньше даже не догадывалась, и весь мир, в котором я жила мне стал видеться по-другому. Я стала понимать, зачем живу, и зачем болеет мой сын. И ещё, вспоминая, как много людей откликнулось на мою беду, я научилась быть благодарной и любить».

Прошло уже несколько лет после смерти Вани. Маша вышла замуж и уехала с дочкой в Москву. Её муж обеспеченный независимый человек, любит жену и боготворит Дашку.

Видимся мы теперь крайне редко. Иногда, наверно раз в год, чаще всего в воскресный день уже после службы, к нам в храм заходит стильно и со вкусом одетая, молодая красивая женщина. Помолившись и поставив свечи, она подходит ко мне. Улыбается, и ничего не говоря, смотрит на меня. Я точно так же улыбаюсь ей в ответ, и между нами словно происходит немой диалог: «Как поживаешь, дружочек»? «Всё хорошо, батюшка». Но в глазах, сегодня уже таких уверенных и спокойных, где-то там, в глубине нескольких лет я замечаю постоянную и неутихающую боль. «Ты держись девочка», говорю я ей глазами, а она, не переставая улыбаться, вдруг обеими руками на несколько секунд сжимает мою руку сильно-сильно, а потом, не говоря ни слова, поворачивается и быстро, почти бегом, уходит их храма.

Уходит, чтобы через год опять вернуться.

Вперёд в прошлое (ЖЖ-16.12.09)

Батюшка! — радуется, — моя староста, — к нам гости. И бежит из трапезной навстречу к отцу Нафанаилу. Он у нас гость, к сожалению, редкий. Потому всякий раз его приезд превращается в событие для всех, кто его знает и любит, а не любить его невозможно. Просто, вы его не знаете, а то бы точно так же радовались его приезду, как и мы.

Отец Нафанаил человек огромных размеров и большого сердца. Внешность его весьма колоритна, а сам он по-детски наивный, доверчивый и совершенно беззлобный человек. Общаясь с ним, начинаешь верить, что сердце способно занимать большую часть человеческого тела.

Не имея систематического образования, но обладая поразительной памятью, он превратился в энциклопедиста сегодняшних дней. Кажется, нет такого вопроса, в обсуждении которого батюшка не мог бы принять участия, но особым его коньком, любимым детищем, стало старообрядчество. Не знаю, есть ли сегодня специалисты, знающие эту тему лучше, чем наш отец игумен. Разумеется, что в округе все антиквары и букинисты его лучшие друзья. Как только где-то появляются дореволюционные издания старообрядцев, первый звонок, естественно, ему. Благо, что в нашей местности, во всяком случае, раньше, старообрядцы селились во множестве.

Как-то в разговоре со мной он спросил: — Батюшка, ты действительно не знаком с отцом Лаврентием? Нет, конечно же, я и раньше был наслышан об этом человеке, настоятеле старообрядческого храма, находящегося в нашем благочинии, но в живую никогда не встречался. — Ты, же миссионер, отче, и для тебя это непростительно. Так что готовься, я тебе позвоню, и мы обязательно к ним съездим.

Ехать в гости и без подарка, неудобно, поэтому соображаю, чтобы такое можно было им подарить? И вспоминаю, что на днях мне принесли старинную книгу. Это была богослужебная минея, не представляющая для нас особой ценности. Стал смотреть, книга очень старая, видно, что реставрировалась, где-то уже в середине 18 века. Но, главное, издана она была ещё до времени патриарха Никона. Продавать подарок я никогда не стану. Менять её на что-то ещё? Я не любитель. Пожертвовать в местный музей? Зачем? Пускай книга возвращается к тем, кому она нужна. Тем более, что когда-то она им и принадлежала.

Поэтому, когда отец Нафанаил предупредил меня: — Завтра заезжаю за тобой, и едем к отцу Лаврентию, то не стану скрывать, я обрадовался предстоящей совместной поездке.

Батюшка заходит в трапезную, всех благословляет и обнимает. — Ой, нет, дорогие, спаси вас Бог, чай с отцом Александром мы будем пить в гостях. Я беру большой старинный фолиант, и мы садимся в его «Волгу».

Через некоторое время машина въезжает в N, долго ещё крадёмся узенькими дорожками между частными домами. Вот и нужный нам дом, обнесённый высоким забором. Стучим, и нам открывают. Встречает нас сам отец Лаврентий, энергично вышагивая навстречу. Хозяин дома, пожилой уже крепыш, среднего роста, с седыми удлинёнными волосами и отрытым взглядом пронзительных глаз. Отец Нафанаил представляет ему меня, а тот в свою очередь знакомит нас с диаконом Константином.