Возлюби ближнего своего

Розенфельд покачал головой. Словно завороженный, он уставился на освещенную дневным светом витрину, где был выставлен огромный черный «кадиллак», вращающийся на диске, ввинченном в пол.

— Ну и пусть пожирает бензин! — взволнованно ответил он. — Пусть пожирает даже бочками! Ведь дело не в этом! Вы только взгляните, какие там удобства внутри! Кроме того, надежен и прочен, как танк.

— Розенфельд, это аргументы для страхования жизни, а не для машины! — Вазер показал на соседнюю витрину, принадлежавшую военному представительству. — Вы только взгляните! Вот это класс! Только четыре цилиндра! Нервная низенькая бестия, но, когда сядешь за руль, она — как пантера. Сможет даже пробить стену дома, если вы захотите!

— Я не собираюсь пробивать стены. Я просто хочу съездить на коктейль в «Риц», — непоколебимо заявил Розенфельд.

Но Вазер не обратил внимания на его слова.

— Какие линии! — продолжал восторгаться он. — Какая низкая посадка! Как стрела! Как молния!.. Восьмицилиндровый мне кажется слишком громоздким. А эта машина — просто мечта! Какая скорость!

Розенфельд разразился оскорбительным хохотом.

— А как же вы поместитесь в этот детский гробик, Вазер? Ведь эта машина — для лилипутов. Вы только представьте себе: рядом с вами — красивая женщина в длинном вечернем платье, возможно, даже из парчи, обшитом золотом, или в платье с блестками и с дорогим мехом. Вы выходите из «Максима», стоит декабрь, на улице снег, грязь, а у вас — этот ходячий радиоприемник! Вы что, хотите оказаться посмешищем?

Вазер покраснел.

— Все это — мысли капиталиста, Розенфельд! Умоляю вас, мечтайте уж тогда не о машине, а о паровозе! И что вам могло понравиться в этом мамонте? Это — машина для коммерции советников. А вы ведь еще молодой человек. И если вы уж хотите обязательно иметь что-то громоздкое, то возьмите «деланей»; он красив и легко берет сто шестьдесят километров.

— «Деланей»? — Розенфельд презрительно засопел. — Свечи заливает каждую минуту… Вы это имели в виду?

— Ничего подобного не будет, если вы будете правильно ездить. Ягуар! Снаряд! Пьянит от одного лишь звука мотора! Ну, а если вы хотите вообще что-нибудь сказочное, то возьмите новый «супертальбо»! Сто восемьдесят километров! Играючи! И тогда у вас действительно будет машина!

Розенфельд завизжал от возмущения.

— «Тальбо»! Да, тогда у меня действительно будет машина!.. Такую я не возьму даже в подарок. Она так сложна, что сразу же сварится в уличном котле… Нет, Вазер, я верен «кадиллаку». — Он снова повернулся к витрине «Дженерал Моторс». — Вы только посмотрите, какое качество! Пять лет не нужно будет поднимать капота. Комфорт, дорогой Вазер, он только у американцев. Мотор покорный и бесшумный. Вы его вообще не замечаете!

— Но, послушайте! — вскипел Вазер. — Я как раз и хочу слышать шум мотора! Это же музыка, когда идет такая махина!

— В таком случае купите себе трактор! Он создаст вам еще больше грохоту!

Вазер уставился на Розенфельда.

— Послушайте, — сказал он тихо, но с трудом сдерживая себя, — я предлагаю вам компромисс. Возьмите «мерседес-компрессор»! Тяжелый и породистый! Согласны?

Розенфельд высокомерно махнул рукой.

— Не для меня! И не стоит стараться. «Кадиллак» или вообще ничего! — И он снова вперил взгляд в огромную элегантную машину, которая стояла на вращающемся диске и отливала черным блеском.

Вазер в отчаянии оглянулся и увидел Керна и Рут.

— Послушайте, Керн, обратился он к юноше, — если бы вам пришлось выбирать между «кадиллаком» и новым «тальбо», то что бы вы взяли? Наверняка «тальбо», не правда ли?

Розенфельд обернулся.

— Конечно, «кадиллак», в этом нет сомнения!

Керн усмехнулся.

— Я бы удовольствовался и маленьким «ситроеном».

— «Ситроеном»? — Оба автоэнтузиаста взглянули на него, как на паршивую овцу…

— Или велосипедом, — добавил Керн.

Оба специалиста обменялись быстрым взглядом.

— Ах, вот оно что! — наконец произнес Розенфельд, совершенно остыв. — Вы не разбираетесь в машинах, не так ли?

— Наверное, и в автоспорте — тоже? — добавил Вазер с неповторимым презрением. — Разумеется, существуют даже такие люди, которые коллекционируют марки!

— Вы попали в самую точку, — с улыбкой поддержал его Керн. — Я как раз этим и занимаюсь. Особенно негашеными…

— В таком случае просим нас извинить! — Розенфельд поднял воротник пиджака. — Пойдемте, Вазер, взглянем еще да новые модели «альфа-ромео» и «испано» на той стороне.

И оба, примиренные невежеством Керна, удалились в своих лоснящихся костюмах, чтобы поспорить о достоинствах гоночных автомобилей. У них было время — не имея денег, они могли не торопиться к ужину.

Керн с довольным видом посмотрел им вслед.

— Человек — это чудо, Рут! Правда?

Девушка рассмеялась.