Возлюби ближнего!

Кончились все эти пересуды тем, что по настоянию товарищей-спортсменов Матрацева строжайшим образом осмотрели врачи. Пришлось пропустить шесть тренировок, чтобы сделать потребованные докторами семнадцать анализов, и хотя в результате этих утомительных процедур Матрацев потерял в весе еще два с половиной килограмма, однако анализы никаких отступлений от нормы не показали.

Огорченные таким результатом, врачи назначили бедного Захара на повторные анализы: мол, без причин ничего не бывает.

Но тут, к счастью, вмешалась квартирная соседка Захара, старушка Власьевна, называвшая Матрацева не иначе как «коллега», поскольку долгое время работала санитаркой в больнице и ушла на пенсию по достижении очень предельного возраста.

— Хватит, голубчик! — сказала Власьевна, сострадательно и тревожно поглядывая на осунувшееся лицо Матрацева. — Опомнись, пока не поздно… Не ходи ты больше по врачам и по обследованиям. У тебя организм к этому не приспособлен… он этого не вынесет…

Узнав о недомогании своего кумира, Леонид Юлианович Чурков вызвал Захара к себе в кабинет и сказал:

— Вот вам, Матрацев, путевка, поезжайте в Сочи, бронзовейте до полного удовлетворения, отращивайте бицепсы и готовьтесь к будущим схваткам!

Однако и пребывание на черноморском побережье пользы не принесло. Все больше и больше подтачивал неведомый недуг богатырское здоровье Захара, и все грубее и удивительнее становились ошибки, которые он допускал на тренировках.

Как-то Захара навестил его земляк, соученик по школе, а ныне работник местного Заготзерна, Сергун. Он без конца рассматривал обои матрацевской комнаты, читал вслух развешанные дипломы и адреса, подходил к окну, качал головой, гулко пощелкивал языком, любовался газовой плитой, любовно поглаживал острые ребра калорифера и, перед тем как уйти на вокзал, с трудом сдерживая раздражение, сказал:

— Завидую тебе, Захар. Молодец, что из нашей глуши утек. Никогда не думал, что насчет таких вещей смозгуешь.

— Это ты про какие вещи? — спросил Матрацев.

Сергун засмеялся:

— Будто бы не знаешь. Известно, про какие… Я вот в этой глубинке лучшие дни своей жизни гублю, а ты в образцовом городе всесторонними благами жизни пользуешься.

И, растолковав по-своему молчание земляка, Сергун добавил:

— Мне бы только, знаешь, зацепку найти, а уж я бы обязательно смотался!

— Балда! — бросил вдогонку Сергуну Захар и громко хлопнул дверью.

Дела Матрацева шли все хуже и хуже.

— Вроде как дисквалифицировался наш чемпион, — доложил однажды Ручинский Леониду Юлиановичу. — Вторые соревнования проиграл. Арбитры на ковер его пускать уже не хотят… Не та у него теперь категория — худеет очень…

— А не съездить ли вам, товарищ Ручинский, в Ростов? — после длительного молчания спросил начальник. — Проверите там кое-что, а заодно зайдете к местному арбитру, дяде Феде. Дошли до меня слухи, что у них, в Черкассах, один молодой борец на выданье, тяжеловес… первая грудная клетка в районе и вторая шея в области…

— А как будет с Матрацевым? — поинтересовался Ручинский.

— Ну, известно как, — недовольно ответил Чурков. — Не можем же мы выплачивать зарплату плановика борцу, которого любой новичок кладет на обе лопатки… Тем более, он мне уже все уши прожужжал насчет своего отъезда на родину… Пусть уезжает.

Как ни спешил Захар к себе в райцентр, но, чтобы ликвидировать все дела и поставить все печати на всех открепительных бумагах, понадобилась неделя.

Повеселевший борец с утра до вечера бегал по городу, прощался со знакомыми и даже незнакомыми людьми.

— Еду, ребята, домой еду! — громко докладывал Матрацев. — Вы еще про наш городок услышите! Не будь я Захар Матрацев, если в ближайшие полгода не выведу своих спортсменов на первое место! Мы такую спортивную площадку своими силами отгрохаем, что закачаетесь!..

Прощаться с Чурковым Захар пришел в самый день отъезда.

— Ну что ж… — приподымаясь из-за стола, вежливо процедил Чурков, — желаю удачи… Не думал, что так получится, когда вас из этой глубинки сюда вытаскивал… Случай, скажу прямо, уникальный. Все условия для вас создали. Каждым успехом вашим гордились… Рассчитывал, что со временем вы наше учреждение на всемирной олимпиаде прославите… Впрочем, все уже в прошлом…

Гораздо теплее происходило прощание с товарищами по спорту. Кому-то пришла в голову мысль ознаменовать отъезд дружеским блицтурниром. Состязание закончилось блестящей победой Матрацева.

— Надо же! — восторгался изумленный тренер. — И болезней никаких, и форма отличная… Чудо какое-то! Может, останетесь, Матрацев? Тут одно учрежденьице борца ищет. И условия замечательные, и дача в Комарове…

У каждого рассказа, будь он даже юмористический, должен быть конец. Есть он и в этом рассказе. И вот какой. Год спустя в глубинку снова приехал Леонид Юлианович Чурков. Он прибыл сюда вместе с комиссией принимать построенную электростанцию.

От вокзала до гостиницы можно было поехать в автобусе, но Чуркова страшно укачало в дороге, и он решил, несмотря на темноту, пойти пешком.