Возлюбленная

Когда Дизайр представила себе эту сцену, ее замутило. «Лучше умереть, чем столкнуться с подобным неслыханным унижением», – подумала она. Но ей нельзя умирать. Во всяком случае не теперь. Даже в этом положении она не должна терять надежды снова быть вместе с Морганом.

Уже почти совсем стемнело, когда повозка остановилась.

– Вот мы и на месте, – сказал Джимми. Она подняла голову и увидела тянувшиеся ввысь каменные стены тюрьмы.

Некогда Ньюгейт была для Лондона всего лишь сторожевым постом. С годами башня расширялась, стены ее укреплялись, и в настоящее время она представляла собой огромное прочное сооружение, в котором содержались преступники всех мастей. В ее темных коридорах, полных всякой заразы, и тесных камерах скопилось множество убийц, должников, проституток, мошенников и разного рода раскольников, например квакеров. Были здесь и дети, которых наказывали таким образом за кражу.

Напрягшись, Дизайр прислушивалась к скрипу больших тяжелых ворот. Потом ее онемевшее тело снова бессильно откинулось назад. Повозка вкатилась во двор. Один из констеблей закричал:

– Эй, тюремщик! Сегодня вечером у тебя будет работа. Мы привезли кое-что специально для тебя.

Джим выхватил нож, чем заставил ее съежиться от страха. Но он собирался всего-навсего разрезать веревки вокруг лодыжек. Затем грубые руки выволокли ее из повозки и потащили по мокрым булыжникам и дальше наверх, по длинному раду ступенек. Сама она не могла ступить ни шага. Ноги занемели и отекли от тугих веревок. Констебли с силой толкнули ее вперед. Вышедший навстречу им высокий крепко сбитый человек подхватил ее одной рукой.

– Вот, это она и есть. Ее фамилия Гилфорд. Мисс Гилфорд.

– Таких смазливых шлюх здесь и без нее хватает, – раскатистым голосом проворчал надзиратель.

– Таких, да не таких, – сказал Джимми. В голосе у него звучала такая гордость, будто он лично задержал ее и может распоряжаться ее дальнейшей судьбой. – Ее разыскивали драгуны за преступление на королевских дорогах. Она совершила ограбление.

Тюремщик с удивлением уставился на нее. При тусклом освещении в коридоре у входа она едва различала его лицо. Успела только заметить, что у тюремщика длинное, вытянутое лицо, с нависающим на лоб клоком спутанных волос.

– Я вижу, тебе охота подурачиться, Джимми.

– Ничего подобного, – возразил ему констебль. В ответ на недоверие надзирателя в его голосе послышалось раздражение. – Я и не думал шутить с тобой. Там, в магистрате, были довольно высокопоставленные свидетели этого разбоя. Они оставили свои письменные заявления. Лорд говорил от своего лица и еще от имени одной знатной леди. Так вот, у нее отобрали пару таких сережек, которые достойны носить дамы из свиты самого короля. Речь шла о похищении драгоценностей.

Услышав об этом, тюремщик крепко схватил Дизайр за руку и начал с любопытством рассматривать ее.

– А вы идите, – сказал он констеблям. – Сделали свою работу, а теперь она переходит на мое попечение.

– Но ты не думай, что эти серьги все еще при ней, – поспешил сообщить Тед, залившись отрывистым, лающим смехом.

– Уж лучше бы ей иметь при себе какие-нибудь побрякушки. Ведь должна же она заплатить за доставку.

С недоумением Дизайр поочередно смотрела на этих людей, не веря своим ушам. Могла ли она предполагать, что за право пребывания в тюрьме Ньюгейт полагалось платить?

– У меня ничего нет… – начала было она.

Тюремщик поднял руку. Прежде чем она поняла, что происходит, он нанес ей удар по голове ребром ладони.

– Держи язык за зубами, пока тебя не спросят.

Он толкнул ее к каменной стене коридора и раздвинул тяжелые фалды накидки. Открывшееся лицо осветилось от слабой свечи, горевшей в нише. Тюремщик удерживал ее одной рукой, а другой обшаривал с головы до ног. Она пыталась вырваться от него, негодуя от бесцеремонного и грубого обращения. Но не могла освободиться от его руки, будучи зажатой между ним и стеной.

Одним быстрым движением он запустил руку ей за корсет. Грубые мозолистые пальцы прошлись справа и слева по груди, потом в ложбинке посередине. Не в силах сдержать своего возмущения, она закричала.

– Если ты, сука, издашь еще один звук… – Не договорив до конца, он довольно оскалил желтые зубы. – Посмотрим, что мы нашли здесь.

Вспомнились слова Филиппа Синклера, когда он сунул ей эти монеты, обернутые носовым платком.

«Там, куда вы отправляетесь, не помешают эти мелкие деньги».

В то время его слова ничего не значили для нее. Теперь их смысл стал ясен.

– Мы не стали обыскивать ее до того, как привезли сюда, – с явным намеком сказал Тед. – Просто ограничились исполнением своих обязанностей, как подобает двум порядочным констеблям.

После короткого раздумья тюремщик презрительно дернул плечами и протянул констеблю монету.

– Как? Один шиллинг на двоих?

– Хватит с вас и этого. Таким орлам, как вы, нужно неделю работать за эти деньги. – Он сказал это твердо, тоном, не допускающим возражений.

Тед опустил монету в карман.

– Ну ладно. Сегодня вечером мы выпьем за ваше здоровье, леди.

– Будь она покрепче, это действительно не помешало бы ей. В этой крысиной дыре трудно сохранить здоровье.