Возлюбленная колдуна

— Я никогда не надевал поводок ни на одну из своих собак. — Коннор погладил соба­ку по голове, подумав, сколько пройдет време­ни, прежде чем Лаура осмелится прикоснуться к ней. — И еще ни одна от меня не сбежала.

Лаура глядела на пса так, как будто это было редкое существо, никогда не встречав­шееся ей раньше.

— Наверно, она чувствует, что ты любишь животных.

— Она чувствует, что я ее друг. — Коннор взъерошил густую шерсть на шее пса, улыб­нувшись, когда собака посмотрела на него с обожанием. — Я очень люблю собак за то, что с ними легко подружиться.

— Правда? — Лаура остановилась — они дошли до ворот дома. Она смотрела на трех­этажное здание, как будто боялась, что гранит­ные стены обрушатся ей на голову, если она посмеет войти.

— Тебя тревожит, что твоему отцу не по­нравится гость?

Лаура взглянула на Коннора и усмехну­лась.

— Какой именно?

— Четвероногий, — сказал Коннор. Соба­ка сидела на дорожке около Коннора, присло­нившись к его ноге. Ее белая голова доставала ему до колена.

— По правде говоря, понятия не имею, что скажет отец. Я знаю, что мать даже не под­пустила бы собаку к дому. — Лаура вздохнула, и ее теплое дыхание вырвалось на холодный воздух облачком пара. — У меня такое чувст­во, будто я поступаю против ее желания.

«Это должно быть оттого, что в детстве Лаура испытала мало радости», — подумал Коннор с горечью.

— Лаура, твоей матери больше нет на све­те. Решение принимать должна ты. — Он опус­тил руку на голову пса, почесывая его за ухом. — Ты можешь либо выгнать собаку, ли­бо предложить ей убежище.

Лаура смотрела на пса, нахмурившись. Со­бака подняла голову, встретившись взглядом с Лаурой, молча предлагая ей свое общество.

— Ты действительно очень милая. — Ла­ура подняла руку, и Коннору показалось, что сейчас она прикоснется к собаке. Но вместо этого она сжала ладонь в кулак и уперла его в бедро, как будто внезапно вспомнила пра­вило, запрещающее прикасаться к бродячим животным. — Ты можешь оставаться. Но я на­деюсь, что ты станешь вести себя прилично.

— Ты можешь обучить ее хорошим манерам. — Коннор усмехнулся, когда Лаура взгля­нула на него. — Если ты способна научить варвара быть джентльменом, то подумай, что тебе удастся сделать с ней!

Лаура улыбнулась, и в ее изумрудных гла­зах зажглись озорные искорки.

— Если мне удастся научить тебя быть джентльменом, то ее я смогу заставить про­честь Геттисбергскую речь.

— Итак, похоже, вы, наконец, решили вер­нуться домой.

Лаура подпрыгнула при звуке голоса Фи­липпа Гарднера. Обернувшись, она увидела, что он стоит на крыльце перед входной две­рью. Филипп смотрел на Коннора так, как будто викинг был змеей, которую нужно убить.

— Филипп! — Лаура схватилась за шляпку, надеясь, что она сидит прямо. — Я не знала, что вы сегодня собирались зайти.

— Надеюсь, что действительно не знали. — Филипп спустился с крыльца, холодно улыба­ясь. — Моя гордость ужасно пострадала бы, если бы оказалось, что вы пошли гулять, зная, что я приду.

— Коннор хотел посмотреть город. — Ла­ура взглянула на Коннора, безмолвно прося его удалиться. Чем меньше времени этот чело­век попадается на глаза Филиппу, тем луч­ше. — И я решила быть его провожатым.

Коннор прислонился к железным воротам, улыбаясь ей. Нет, он вовсе не собирался неза­медлительно удалиться.

Филипп остановился около Лауры, бросая на Коннора огненные взгляды.

— Кажется, вы преодолели свой страх пе­ред парикмахерами.

Коннор провел рукой по волосам, оставляя глубокие борозды в густой черной шевелюре.

— Лаура оказывает на меня положитель­ное влияние:

— Похоже на то. — Филипп нахмурился, заметив пса, сидящего рядом с Коннором. — Боже мой, что эта тварь здесь делает?

— Мы подобрали ее, — объяснил Коннор, гладя собаку по голове.

— И вы собираетесь навязать эту тварь вашим хозяевам, злоупотребляя их гостепри­имством? — Филипп смотрел на бедного зверя так, как будто тот был болен проказой.

— Она замерзла и голодна. — сказала Ла­ура, чувствуя, что ей нужно защитить бродя­чего пса и свои собственные поступки. — Ей нужен дом.

— Самое подходящее место для этой тва­ри — пруд. — Гарднер дотронулся до плеча Лауры. — Не беспокойтесь, я пришлю одного из своих слуг, и он все сделает.

— Не беспокойтесь. Я уже пообещала ей, что она может остаться.

Филипп, подняв черные брови, смотрел на Лауру, и ее окоченевшие щеки начали нали­ваться краской.

— Вы сказали собаке, что она может ос­таться?

Лаура переступила с ноги на ногу, понимая, как глупо все это звучит.

— Да.

— Вы собираетесь пригреть эту дворнягу?

— Я хочу, чтобы Ридли дал объявления во все газеты. Я уверена, что мы найдем ее хо­зяина.

Филипп покачал головой.

— Вы действительно полагаете, что кто-нибудь захочет взять себе это животное?

Лаура посмотрела на собаку, в ее умные глаза, полные доверия.

— Да, вполне могу себе представить, что кто-нибудь захочет ее взять.

— У вас доброе сердце, Лаура, — сказал Филипп, взяв ее за руку. — Даже когда его доброта направляется не туда, куда следовало бы.

У Лауры возникло тревожное чувство, что Гарднер собирается направить ее на путь ис­тинный, если она согласится выйти за него замуж.