Возлюбленная Пилата

— Мне нужно было кое о чем поговорить с царем и его советниками. Речь шла об одной услуге и деньгах. — Он рассмеялся. — О деньгах, которые я заплатил за вино.

Афер тоже поднялся.

— Я провожу тебя до ворот. Чтобы какой-нибудь эллин или самаритянин не принял тебя за накипь.

— Княгиня, — произнес Элеазар, склонив голову перед Клеопатрой, — и остальные. Пусть ваша ночь будет приятной. Я надеюсь, мы сможем еще когда-нибудь поболтать.

Афер взял его под руку, и они вышли. Через несколько шагов он вполголоса сказал:

— Были некоторые… обстоятельства, которые не дали нам поговорить, мой друг.

Элеазар похлопал его по руке.

— Такие обстоятельства мне знакомы. Это хорошо. Но все-таки жаль.

— Может быть, завтра утром? Чашу вина или сока с отваром из трав перед дорогой?

— Ты разрываешь мое сердце, но я отправляюсь очень рано.

— Куда?

— На северо-восток отсюда. В Десятиградье. Навестить друзей.

Афер остановился как вкопанный.

— Я выезжаю немного позже, но в том же направлении. Мы не могли бы часть пути проехать вместе?

— С удовольствием. — Элеазар с готовностью кивнул. — По пути я заеду еще в одно место, а завтра вечером буду ждать тебя у брода через Иордан.

— Итак, завтра вечером у брода через Иордан. Или завтра ночью, если я опоздаю.

— Договорились.

Когда Афер вернулся на верхний этаж, двери комнат, в которых остановились женщины, были закрыты. Через приоткрытую дверь в его комнату пробивался матовый свет.

Клеопатра стояла у окна, опершись о подоконник, и смотрела на пламя маленькой масляной лампы, которую Афер поставил на пол возле циновки.

Он закрыл за собой дверь, но не запер на засов.

— Где остальные, княгиня? — спросил он.

— Говори тише и глубже. Мне нравится твой голос.

— Хорошо. Вот так? — Афер перешел на шепот.

Она улыбнулась.

— Да, наверное. Пока. Таис и Леонид в первой комнате, Арсиноя и Мелеагр рядом. Так уж получилось.

— Я вижу, ты принесла две чаши и амфору.

— Тише, Афер. Я хотела поговорить с тобой кое о чем.

Он наклонился, наполнил чаши и протянул ей одну. Пальцы Клеопатры прикоснулись к его руке и слегка задержались на ней.

— И о чем же? — спросил он.

Она сделала маленький глоток, задержала вино во рту, потом проглотила и сказала:

— Вино прогоняет пресный вкус дня. Но вернемся к нашему разговору. Значит, вы считаете, что Руфус поехал в Ао Хидис, чтобы открыть ворота и устроить там резню, когда вы подойдете?

— Это единственное разумное объяснение. Все остальное было бы… ужасно.

— Если бы у тебя было десять динариев, то сколько бы ты поставил на удачное возвращение из пустыни?

— Четыре на то, что вернутся немногие, — сказал он, не колеблясь ни секунды. — И шесть на то, что вернутся многие.

— Включая тебя?

— Это будет беспощадная борьба. — Афер сдавленно засмеялся. — А я из многих или немногих?

Она сделала полшага вперед, придвинулась к нему вплотную и провела кончиком указательного пальца вокруг его рта. «Мягко, ласково, но как-то слишком решительно», — подумал он.

— Здесь и сейчас, — проговорила она, — ты не из многих. Ты всё. Настоящий мужчина, которого я больше никогда не увижу. Хороший мужчина…

— А что ты обо мне знаешь? Хороший мужчина…

— Ты не хотел бы запереть дверь?

Он кивнул и повернулся к двери. Ему казалось, будто она гладит своими словами его спину.

— Настоящий мужчина, — повторила Клеопатра. — Иначе Пилат не доверил бы тебе своих воинов. И грустный, с печальными глазами… Одинокий среди чужих. Ты хотел бы оказаться где-нибудь в другом месте, не правда ли? С женой и… да, с детьми. Ты был бы хорошим отцом, хотя и не готов им стать.

Он задвинул засов и вернулся к ней. Ему не удалось подавить удивление в голосе.

— Откуда… Ах, какая разница! Но откуда ты знаешь, что у меня нет жены и детей?

Она протянула левую руку к правому плечу и расстегнула застежку, которая скрепляла ее накидку. С тихим шорохом ткань соскользнула на пол.

— Оттуда же, откуда ты знаешь кое-что обо мне, — тихо ответила она. — Завтра ты отправляешься на битву, и, если вернешься, тебе не следует меня искать. Я буду далеко отсюда, в Египте. Так что давай говорить друг другу правду. Нам нечего скрывать. Что тебе известно обо мне? — Она взялась за подол хитона и, скрестив руки, стала тащить его вверх.

— Ты княгиня ночи, — сказал он приглушенно. — «Цветок Канопоса», как называл тебя Пилат. Кем бы ни был твой отец….

— Я знаю, кем был мой отец. Кем он является, — прервала его Клеопатра, уткнувшись в льняную ткань хитона. — Дальше.

Афер глубоко дышал. Ему приходилось глубоко дышать, чтобы голос звучал спокойно, без дрожи.

— Самая лучшая, самая дорогая, самая умная гетера Канопоса, — продолжал он. — Где живут самые лучшие фокусники, маги, заклинатели змей… и гетеры Александрии. А потом… Потом у тебя, вероятно, появилась дорого обставленная квартира в самой Александрии. И лучшие друзья. Таис и Арсиноя были уже тогда при тебе, не правда ли?

Она сняла хитон и повернулась к нему спиной.

— Давай перейдем ближе к делу. Ты мне не поможешь?