Возмездие

— Наша сегодняшняя тема называется: «Наполеоновские войны — последняя попытка перекроить границы Европы исходя из расовых интересов и последствия этих войн», — объявила Варвара Илларионовна. — До начала девятнадцатого века главными причинами и мелких конфликтов, и больших войн между странами в Европе, да и во всём мире, были расовые противоречия и разногласия. Но потом ситуация начала меняться — магия постепенно переставала править миром, её место занимало золото. Приближался период бездарья. Наполеоновские войны были последним глобальным конфликтом, разгоревшимся на расовой почве.

Нельзя сказать, что я очень уж любил историю, но Варвара Илларионовна умела интересно подать информацию — её занятия мне нравилось посещать.

— Так получилось, что в результате династических браков и дворцовых интриг в начале девятнадцатого века крупнейшими европейскими державами правили эльфы — Ганноверская династия в Британии, Гогенцоллерны в Пруссии и люди — Гольштейн-Готторпские-Романовы в России, Габсбург-Лотарингский дом в Австрии, — продолжала рассказывать преподаватель. — Когда в тысяча восемьсот четвёртом году Наполеона провозгласили императором французов, он стал единственным орком во главе более-менее крупного и сильного европейского государства. Нетрудно предположить, что остальные европейские монархи того времени не желали признавать этого, как его тогда называли, корсиканского выскочку равным себе. Это было неудивительно: орк, да ещё и всего лишь сын судебного заседателя, раздражал эльфийских и человеческих монархов самим своим существованием.

Несколько моих одногруппников кивнули, соглашаясь с преподавателем. А мне даже стало как-то обидно за Наполеона — столько сил потратил, стал настоящим императором, а его не хотели признавать, так сказать, коллеги по цеху.

— Но окрепшая под властью Наполеона Франция быстро стала серьёзной силой, а сам император, осознав, что главные европейские монаршие дворы его никогда за своего не примут, решил действовать радикально — сменить правящие династии в недружественных странах на орочьи, — продолжила Варвара Илларионовна. — И корсиканец всерьёз занялся этим вопросом. Как истинный орк, Наполеон считал наиболее важной войну с эльфийскими Британией и Пруссией, а нападение на Россию отложил аж до тысяча восемьсот двенадцатого года. На тот момент правящие в России Гольштейн-Готторпские-Романовы уже всеми силами ограничивали влияние эльфийских и орочьих родов. Впрочем, это не помешало Александру Первому призвать на борьбу с корсиканским орком величайшего эльфийского одарённого тех времён — Кутузова, который, использовав свой недюжинный талант полководца и магию холода, нанёс поражение Великой армии Наполеона. Но про Михаила Илларионовича вам уже не раз рассказывали.

— И про то, как он Москву отдал на сожжение, — негромко пробурчал Клим.

Меня поразило, насколько орки, даже попавшие в выбраковку, не любят Кутузова. Всегда кто-нибудь да припомнит факт сдачи Москвы великим эльфийским полководцем. Хоть Клим и выразил своё недовольство действиями Кутузова совсем тихо, преподаватель это услышала и сказала:

— Да, некоторые историки придерживаются версии, что сдача Москвы Наполеону была какой-то личной местью эльфа Кутузова московским оркам. Но серьёзных подтверждений этому нет и никогда не было. А вот то, что сожжение и разорение Бонапартом главного города русских орков настроило против Наполеона почти все влиятельные орочьи роды Европы — это факт! И это предрешило в итоге крах империи Наполеона. Уже через три года после неудачного похода на Россию Бонапарт лишился всего и был отправлен в ссылку на остров Святой Елены. До начала периода бездарья оставалось всего лишь тринадцать лет.

Преподаватель выдержала паузу, дав нам осознать услышанное, и продолжила:

— В первые годы периода бездарья, казалось, что население Земли обречено и нашу цивилизацию ждёт упадок. Но как выяснилось, уход магии дал мощный толчок развитию науки и техники. Хотя в первое время, конечно, было непросто. Приведу вам в пример строительство известного на весь мир Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Активная фаза строительства началась в тысяча восемьсот двадцатом году. Архитектор Монферран обещал Александру Первому построить собор за пять лет. Но после возведения фундамента и доставки колонн было решено пересмотреть проект.

Историю строительства Исаакиевского собора я знал наизусть, поэтому немного заскучал, а преподаватель тем временем продолжала рассказ:

— Пересмотр и утверждение нового проекта длились долгих пять лет, а вскоре после того, как строительство возобновилось, магия покинула наш мир. Тут-то и начались проблемы — некоторые задачи стало просто невозможно решить. Например, неодарённые строители просто не знали, как без помощи магии перемещать огромные гранитные колонны и обрабатывать их. Всему учились с нуля. Строительство собора затянулось на долгих тридцать лет — до тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года.