Возмездие

— Нет. Он был на флагмане, а я лишь должен был охранять его.

— Значит, он уплыл на тех кораблях, которым удалось сбежать? — уточнил Федор, почти уверенный в своих догадках.

Капитан молчал.

— Твоя смелость и преданность Риму похвальна, — проговорил Чайка, поморщившись, и сделал несколько шагов к пленнику.

— Но, Риму скоро конец, — пообещал он, — так что, чем больше ты будешь говорить, тем дольше проживешь. Мне нужна информация о том, где сейчас Марцелл и его спутники. От того, что ты скажешь, зависит твоя жизнь. Пока что ты не сказал ничего, за что тебя стоило бы пощадить.

Капитан исподлобья взглянул на Федора и молча усмехнулся.

— Кто был на тех кораблях, что вошли в гавань? — взревел Чайка, теряя терпение. Он подскочил еще ближе к римлянину и в ярости пнул его ногой в грудь, — где пленники, говори!

Капитан упал на землю, но его тут же подняли два морпеха, находившиеся за спиной.

— Я солдат и служу Риму. Если Риму конец, — сплюнул капитан, — то я умру вместе с ним.

— Хорошо, — кивнул Федор, не моргнув глазом, — я предоставлю тебе такую возможность, — и, вынув фалькату, всадил ее в живот капитану квинкеремы, почти по самую рукоять.

— Уберите это бесполезное тело отсюда, — проговорил Федор, вытирая лезвие о доспехи мертвого римлянина, — и ведите остальных.

От остальных толку было еще меньше. Но их убивать лично Федор не стал, перепоручив это своим солдатам. Все, что удалось узнать, — на двух вошедших в гавань кораблях ни сенаторов, ни самого Марцелла не было. «Значит, там просто солдаты, которые успели первыми войти в гавань, — размышлял Чайка в одиночестве, при свете жаровни и под вой ветра, который грозил унести шатер, — а может быть, это хитрость, чтобы сбить меня со следа и выиграть время? Если так, она почти удалась. Я до сих пор не знаю, был ли кто важный для меня на этих пентерах и узнаю только лишь, когда город падет. А Марцелл с пленниками, тем временем, достигнет Рима, скрывшись за его стенами».

— О, боги! — взмолился Чайка, внезапно падая на колени, посреди шатра, — не дайте ему достигнуть Рима! Завтра на рассвете, чтобы ни было, я выйду в море и настигну его. Но, клянусь, если ему все же удастся избежать встречи со мной в море, я найду его хоть в самом Риме. И никакие стены мне не помешают!

Едва он закончил молиться, как у шатра послышался конский топот и какой-то шум.

— К вам посланник от Ганнибала, — доложил морпех из охраны.

— Как, — изумился Федор, уже стоявший на ногах, — сам Ганнибал здесь? Немедленно впусти.

Явившийся гонец принес ему свиток, в котором действительно содержалось послание нового тирана. На словах он сообщил, что Ганнибал находился в лагере под Неаполем, обогнав свои основные силы с небольшим отрядом.

— Как это на него похоже, — усмехнулся Чайка, — предай, что я буду немедленно.

Когда гонец ускакал, Федор развернул папирус и быстро пробежал послание. Узнав о морском сражении и о том, что корабли Карфагенян под командой Чайки остались на ночевку, тиран немедленно затребовал Федора к себе. «Похоже, в эту ночь спать не придется, — подумал Федор, по старой привычке сжигая послание главнокомандующего, и выходя из шатра, — главное, чтобы он позволил мне продолжить преследование».

— Эй, коня мне! — крикнул он своим охранникам.

Взяв собой всего тридцать человек, на всякий случай, — все же Неаполь еще не капитулировал, и от его защитников можно было ожидать вылазки в любое время, — Федор ускакал в сторону лагеря. Вокруг своего временного лагеря он не стал возводить стены, но выставил мощное охранение, чтобы местные жители не попытались нанести вред кораблям. Солдат у него хватало.

Ганнибал принял его в своем походном шатре, как всегда в доспехах и за столом, на котором были видны остатки скромного пиршества и несколько подсвечников, придававших походному жилищу слегка помпезный вид. Кроме него за столом находилось еще двое, — подлечивший старые раны Атарбал, командир ливо-финикийской пехоты, и предводитель конных отрядов, Магарбал. Обоих Федор не видел уже давно и рад был встретить в добром здравии, особенно Атарбала, к которому питал особое уважение. Военачальники пили вино и обсуждали что-то, глядя на кожаную карту Италии, что была развернута перед ними.

— Чайка! — приветствовал его тиран, даже встав и обняв за плечи, — вот уж действительно сами боги послали тебя к нам в этот час. Проходи, выпей вина.

Чайка сел на свободную лавку и наполнил себе бокал из кувшина. Вино было терпким. Пока пил, осторожно изучал лицо Ганнибала. Оно было иссечено новыми морщинами, еще сильнее загорело и обветрилось. В остальном это был все тот же гениальный полководец с острым умом и пронзительным взглядом, рискнувший бросить вызов сразу двум сильнейшим врагам — Риму и собственному сенату, — и тащивший на себе груз ответственности за все это и за тех, кто пошел за ним.