Читаем Возмездие полностью

Возмездие

Не понимая, что происходит, пленные не двигаются с места.

Охрим подзывает Бондаренко:

— Иди сюда! Да быстрее! — Отдает ему винтовку Тихона. — Бери за голову, — показывает на лежащего, — и в кусты!.. — И вместе с Бондаренко оттаскивает с дороги труп полицая.

— А теперь, ребята, — обращается он к пленным, — быстро за мной, в лес!.. Скорей, скорей, ребята! — командует Охрим.

Пленные во главе с Охримом скрываются в густых зарослях леса.

Тяжело дыша, они выходят на небольшую поляну. Двое с трудом идущих солдат, задыхаясь, просят:

— Подождите, братцы… передохнуть надо!

Охрим смотрит на них.

— Нельзя, хватятся — догонят. Вперед!

…Все продолжают идти. Разные лица — молодые и старые. Пожилой человек резко припадает на левую ногу. У него восточного склада лицо, заметный акцент. Это Октай.

Один из военнопленных выделяется своим нервным, почти горячечным состоянием. Он худ, густо оброс, голос его хрипловат. Это Игнат. Тяжело ступает Бондаренко.

— Куда же нам теперь деваться? — спрашивает Игнат. — Уйти ушли, а куда придем?

— В лес, и чем дальше, тем лучше! — отвечает Охрим.

— Семен, — говорит Игнат, обращаясь к Бондаренко, — помнится, ты говорил, что знаешь этот лес.

— Знаю.

— Ну и веди!

Землянка Млынского. При свете коптилки сидят Млынский, Алиев и полицай Охрим.

— Охрим Шмиль? Верно? — спрашивает Млынский.

— Все точно! — отвечает Охрим.

— Расскажите, как вы попали в полицаи и почему это вдруг сбежали.

Охрим задумался, посмотрел на Алиева, на Млынского и произнес:

— Я хотел бы, товарищ майор, поговорить с вами один на один.

Алиев уже приподнялся, но его остановил Млынский:

— Останься, Гасан Алиевич! — и, посмотрев на Охрима, жестко сказал: — А от комиссара отряда у меня секретов нет. Так что вам придется отвечать на наши, — он подчеркнул слово «наши», — вопросы, иначе вообще разговора не будет.

Шмиль еще раз посмотрел на Алиева, перевел взгляд на Млынского и после паузы ответил:

— Вы правы, вы здесь хозяин!.. А нам надо обязательно поговорить, — и, тяжело вздохнув, добавил: — Я заслан к вам из гестапо!..

Млынский и Алиев переглядываются.

— С какой целью? — спрашивает Млынский.

— Убить командира. Комиссара тоже. Еще ликвидировать рацию и радиста.

— Не много ли задач перед вами поставило гестапо? — усмехнулся Млынский.

— Многовато. Я тоже так думаю, — сказал Шмиль.

— Значит, весь побег с освобождением пленных был инсценирован? — спросил Алиев.

— Да.

— А убийство полицая?

— А этого я тюкнул по-настоящему.

— Скажите, как вы рассчитывали выполнить свое задание? — спросил Млынский.

— Для этого в группу пленных специально был включен Семен Бондаренко. Рассчитывали — когда выйдем на вас, через него и мне будет больше доверия. А какой-то перебежчик Петренко его опознал среди пленных.

— Так… Кто еще из агентов гестапо проник в наш отряд?

— Не знаю, но могли кого-нибудь заслать, — сказал Шмиль. После паузы он спросил: — Можно мне задать вам вопрос?

— Слушаю вас, — сказал майор.

— Ваша семья успела эвакуироваться? Гестапо усиленно разыскивает вашу жену и детей. По некоторым сведениям, они не успели уехать. Где-то скрываются. По всей Смоленщине объявлен розыск. Хоть это от нас далеко, но слухи дошли.

— Кто вы, Охрим Шмиль? — в упор спрашивает Млынский.

— Больше того, что я сказал, я сообщить не могу… Мне бы в город надо вернуться…

Немного подумав, командир отряда сказал:

— В город вам нельзя возвращаться, не выполнив задания гестапо. Останетесь здесь, пока все не прояснится…

— Ясно, — кивнул Охрим.

— Идите.

Охрим вышел.

Млынский проводил его взглядом, вздохнул, достал из нагрудного кармана фотографию жены с двумя детьми, стал внимательно разглядывать ее.

Алиев спросил:

— Разве могло случиться, чтобы они не уехали, Иван Петрович?

Млынский после небольшой паузы, все еще глядя на фотографию, глухо ответил:

— Всякое могло случиться… Мать очень болела… — Положив фотографию в карман, сказал Алиеву твердым, обычным голосом: — Пойдем, Гасан Алиевич, проверим готовность людей к переходу. Нужно спешить, скоро зима…

В густых зарослях черного леса расположился отряд Млынского. Небольшая поляна. Вокруг — несколько свежевырытых землянок. У одной из них на козлах висит котел.

На поляне в строю стоят бывшие пленные. В конце строя — Охрим. Передвигаясь вдоль шеренги, Серегин задает освобожденным солдатам вопросы. Обращается к первому из них. Тот представляется:

— Сержант Бейсамбаев Октай! 44-й полк 131-й стрелковой дивизии. В плен попал в июле под Ровно.

Серегин ведет запись в блокноте.

— Как это случилось? — спрашивает он.

— Контужен был, — отвечает Октай. — Подобрали…

— Воевать будешь?

— Так точно, товарищ капитан! — радостно восклицает Октай. — Буду!

Серегин переходит к следующему.

— Рядовой Игнат Осыка! 9-й отдельный стройбат. В плен попал в сентябре.

— Где?

— Под Шосткой, укрепрайон строили.

— Как попал в плен?

— Ну… окружили… С перепугу и сдался.