Возмездие

    — «Оборудуйте новую базу отряда ближе к городу и к основной линии коммуникаций фон Хорна. Точка. В районе города действует разведгруппа фронта. Точка. Командир — капитан Афанасьев. Точка. Пароль для связи: «В Москве безоблачное небо». Точка. Отзыв: «В Берлине скоро будет пасмурно». Точка. В контакт вступит по необходимости только с вами. Точка. Ермолаев».

    Внимательно выслушав указание командующего армией, Млынский произнес:

    — Хорошо. Записывай, Наташа: «Отряд переходит на новую базу в квадрате 37–43. Ждем боеприпасы, медикаменты, зимнее обмундирование в районе деревни Шуи».

    Небольшая деревенька. Никакого движения. Ни единого дымка. Тишина…

    Отряд остановился вблизи деревни. На разведку направлен Вакуленчук с матросами. Возвращаясь, он докладывает Млынскому:

    — Пустая деревня, товарищ майор. Ни души.

    Млынский. Ты хорошо смотрел? Мин нет?

    Вакуленчук. Ну полный порядок.

    Подошедший Серегин предлагает:

    — Товарищ майор, может, привал устроим? Люди устали, обогреться бы надо.

    — Хорошо, — соглашается Млынский и отдает Серегину распоряжение: — Выстави охранение подальше от деревни, чтобы не было никаких неожиданностей.

    — Есть! — ответил Серегин.

    Изба Клавдии Герасимовны в заброшенной деревне. Млынский, Алиев и Серегин — в избе, топится печка. Тепло. Здесь же — Наташа.

    Млынский. Наташа, выйдешь на связь во второе запасное время, а то немцы запеленгуют нас раньше, чем отдохнуть успеем.

    — Передачу отсюда вести?

    — Нет, из леса, отойдя километров на пять… — Посмотрел на карту. — Бондаренко проводит тебя. — Обращается к Серегину: — А сейчас отдыхать!

    Входит солдат.

    — Товарищ майор! Тут до вас добиваются…

    — Кто?

    — Женщина! Вышла на охранение… Горковенко приказал отвести ее к вам! Я говорю — нельзя, командир отдыхает, а она прямо на штык прет…

    — Что же это, я в свой дом должна по докладу входить? Здравствуйте, — прерывает солдата входящая в избу высокая, худая, обвязанная платком по самые глаза женщина.

    Млынский быстро ответил:

    — Здравствуйте! — и обратился к солдату: — Можете быть свободны.

    Солдат уходит.

    Женщина по-хозяйски окинула взглядом всех присутствующих; не торопясь, сняла полушубок, с головы — платок, встряхнула его. Села на лавку, сняла сапоги, надела чувяки и подошла к Млынскому.

    — Ну, будем знакомиться, — с улыбкой сказала она. — Клавдия! Колхозный бригадир, а теперь — председатель.

    Млынский переглянулся с Алиевым.

    — Клавдия… а по батюшке как?

    — Клавдия Герасимовна.

    — Вы извините, мы тут без вас…

    — Да это уж вы меня извините, хозяйка такая плохая. Я сейчас, мигом. Ой, у вас и… и картошка-то уже готовая.

    — Где же ваш колхоз, Клавдия Герасимовна? — спрашивает Алиев.

    — Да как — где? — удивилась она. — Здесь! Колхоз имени Ленина. Правда, сейчас мы в лесу.

    — А что же вы в лесу делаете?

    — Ничего… живем, работаем…

    — И много в лесу колхозников?

    — Баб-то у нас… семьдесят три, мужиков — двое. Ну, детишки… Коровы, овцы, свиньи, куры даже есть. — Она внимательно посмотрела на Млынского и с надеждой спросила: — А вы к нам насовсем? Или временно? — И, не дожидаясь ответа, продолжала: — А то ить мне распорядиться надоть!..

    — Здесь — временно, — ответил Млынский, — а вообще— насовсем! Недалеко от вас будем! Соседи…

    Клавдия Герасимовна молча посмотрела на него, на Алиева и, вдруг засуетившись, начала накрывать на стол, поставила чугунок с картошкой, миску с соленой капустой. Откуда-то из-за двери достала завернутую в тряпку бутылку водки, осторожно поставила на стол.

    Млынский попробовал капусту, кивнул Алиеву, показывая на вилок.

    — Вот, Гасан, вкусно, очень вкусно.

    Клавдия Герасимовна придвигает к майору водку.

    — Командуйте!

    Млынский взял бутылку.

    — Да, никак, довоенная, смотри! Ну пожалуйста, давайте разливайте.

    Хозяйка разливает водку, берет стопку.

    — Со знакомством!

    — За победу!

    Все выпивают, начинают закусывать. Млынский хвалит капусту.

    — Кушайте на здоровье, кушайте, — угощает Клавдия Герасимовна.

    Командир отряда, сочувственно глядя на Клавдию Герасимовну, интересуется:

    — Тяжело без мужчин хозяйство вести?

    — Без мужика всегда тяжело, но справляемся. Вот ведь что бывало: мужики наши и выпивали, да чо греха таить, и кулаком иногда баловались, всяко было. А вот ушли на войну — и осиротели мы… Кушайте… Бабы у нас хорошие, справные, работящие. Вот собрались на сходку и порешили не распускать колхоз, так всем миром и снялись. Вот меня тогда председателем-то заместо Алексеича и избрали. Он на фронте воюет.

    В беседу, оторвавшись от еды, вступает Серегин:

    — А зачем в лес-то ушли? Немцы-то шли стороной, могли бы в деревне жить.

    — А чо же нам, его дожидаться, что ли? Мы в деревне деда Егора оставили. Он хучь и хворый, а службу свою славно несет.

    — Ну а откуда узнали, что мы в деревню пришли? — спросил Серегин.

    — Так вот дед Егор-то и сообщил. Он же разведку вашу увидел. Ну, потом уже все войско. Пришел на заставу и племяшу моему Фролке шепнул…

    — Так у вас и заставы есть? — удивился Алиев.