Возмездие

– Как видишь, может, – вздохнул в свою очередь Корчак. – Но, возможно, Игорь сам виноват. Думаю, он чего-то недоговаривает. Или в долги влез, или еще что-нибудь. Сейчас беспредела никто не допускает, даже сами бандиты. Все решается культурно.

– По понятиям? – спросила Эльза, имевшая некоторое представление об особенностях бизнеса на постсоветском пространстве.

– Или по понятиям, или по закону. Иногда и так и так. Короче говоря, чтобы на семью наезжать… Уже и не помню, когда в последний раз слышал про такое.

– Ты ему поможешь?

– Обязательно!

Эльза приподнялась на локте и застыла, глядя на Корчака в темноте.

– Это не опасно?

– Это нужно сделать уже хотя бы в порядке самозащиты, – сказал он. – Нельзя допустить, чтобы в городе орудовали беспредельщики. Так нам всем спокойней будет.

– К Льву обратишься?

Эльза имела в виду друга их семьи Льва Левченко, который по совместительству был генерал-майором полиции и начальником местного Управления по борьбе с организованной преступностью. Левченко был на пару лет старше Корчака, что не мешало мужчинам испытывать взаимное доверие и быть на равных. Насколько знала Эльза, их связывало много детских и юношеских воспоминаний, но она не особенно вникала в подробности. Как женщина ни старалась, ей не удавалось избавиться от неприязни, которую она испытывала к Левченко. Должно быть, это объяснялось обычной женской ревностью к прошлому своего избранника, в котором ей не было места. Наличие друзей молодости у мужа всякий раз напоминало Эльзе, что он не всегда безраздельно принадлежал ей.

Корчак не догадывался об этом. Он привык считать жену сдержанной, рассудительной и уверенной в себе женщиной, которой неведомы ревность и зависть. Эльза его не разубеждала. Ревнивые чувства казались ей недостатком, а свои недостатки она привыкла скрывать. Еще более ревностно, чем некие интимные подробности своего тела.

Они поболтали еще немного о разных отвлеченных вещах, а утром Корчак, как и собирался, отправился на встречу с Левченко. Его старший друг предложил пообщаться не в здании УБОП, а на нейтральной территории. Это было небольшое уютное кафе, стены которого были украшены стилизованными городскими пейзажами. Левченко здесь знали и, несомненно, уважали, хотя он был в гражданской одежде и золотозвездными погонами не отсвечивал. У него было квадратное лицо и такая же квадратная фигура. Волосы абсолютно белые, но не жесткие, а, как это часто бывает с рано поседевшими людьми, сохранившие природную мягкость. Зачесанные назад, они лежали на голове красивыми волнами, поблескивая в электрическом свете. Было еще довольно рано. Город был пуст, потому что большинство предприятий все еще праздновали смену года.

– У меня всего пятнадцать минут, извини, – сказал Левченко, когда им принесли кофе и свежие пончики. – Криминалитет не отдыхает. Нам тоже не положено.

– Когда же вы его победите наконец, криминалитет этот? – поинтересовался Корчак полушутя и уже более серьезно добавил: – Боретесь, боретесь, а он процветает…

– Даже террором бандитизм полностью не искоренить. А дров при этом знаешь сколько наломать можно? Только щепки полетят во все стороны. Кровавые, Игнат. В этом проблема.

– Понятно.

На самом деле Корчак не вполне понял объяснение, но не стал настаивать на расширенном толковании. Он предпочитал маленькие конкретные цели любым рассуждениям на высокие темы.

– Слушай, Лев, – заговорил он, прихлебывая кофе с восхитительной густой пенкой. – Я к тебе с просьбой.

– Ну конечно, – усмехнулся друг, откинувшись на спинку стула. – Еще бы ты ко мне без дела. Вспоминаешь о моем существовании, только когда припечет.

– Не меня припекло. Знакомого одного.

Левченко нахмурился:

– Ты же знаешь, Игнат, я этого не люблю. Если есть проблемы, пусть подают заявление в установленном порядке. Рассмотрим. Разберемся. Управление не богадельня.

– Это особый случай, – настаивал на своем Корчак. – Помочь надо. В срочном порядке.

– Что за срочность такая?

– Хорошего человека бандюки прессуют. Жену избили. Дочку чуть при родителях не изнасиловали. Отморозки. Ворвались в дом с оружием на Новый год. Девочка беременна, теперь выкидыш может случиться.

– Выкидыш – это плохо. – Левченко крякнул. – У моей Оксанки, сам знаешь, сколько их было. Так и не родила нам наследника.

Когда у Корчака была цель, он не отвлекался на посторонние темы.

– Их найти надо, – сказал он. – Вор должен сидеть в тюрьме, а головорез так и подавно. Здесь данные пострадавшего. – Он протянул другу сложенный вдвое листок из блокнота. – Каренин фамилия. По официальным каналам нельзя, он за женщин своих боится.

– Задачка. – Левченко поскреб квадратный подбородок. – Не можешь ты, Игнат, без задачек.

– Тебе достаточно только позвонить, – настаивал Корчак. – Пусть опера осведомителей поспрашивают. Отморозки явно успели в городе наследить, даже если залетные. Сделаешь?

– Сделать-то сделаю. А что потом? По какой статье их привлекать? Каренин твой, небось, показания давать не станет, сдрейфит.

– Если возьмете сволочей, то все сделает как надо, чтобы за решетку их отправить. Я за него ручаюсь.