Возмездие неизбежно

Разведчик смутился от этих слов, было видно, что Аврелий чувствует себя не в своей тарелке.

– Служу Республике и доблестному претору, Марк Лициний! – выпалил он.

Крассовский ничего не ответил, только улыбнулся своей широкой улыбкой. Аврелий Сципион замялся, затем повернулся к своему коню и вдруг, вскрикнув, упал навзничь. Руки разведчика окрасились кровью – кинжал по самую рукоять вонзился в горло молодого легионера. Олигарх брезгливо вытащил меч из уже мертвого тела, вытер лезвие о рукав разведчика и вернул кинжал обратно на пояс. На подтаявшем снегу остался кровавый след. Из-за таких людей, как Аврелий Сципион, Крассовский мог проиграть эту войну. Этого нельзя было допустить любыми доступными методами. Как известно, на войне хороши все средства. Крассовский, который всю свою жизнь убивал людей чужими руками, выругался сквозь зубы и очистил снегом свои руки от крови.

Он все еще стоял на холме, когда горнисты протрубили сигнал. Легаты командовали наступление. Крассовский на этот раз полностью отдал стратегию ведения боя в руки своим офицерам, поэтому наблюдал за событиями со стороны. Командиры выступили в открытую, резонно полагая, что на стенах кротонского гарнизона поднята боевая тревога, а восставшие ждут, когда римляне первыми нанесут удар. В сложившейся ситуации отказ от слаженных действий в пользу неожиданности был бы крайне опрометчивым шагом.

Стройные когорты легионов двинулись к гарнизону врага. Тяжело перекатывались баллисты. Скакала кавалерия. Сражение должно было начаться с минуты на минуту. Захватывало дух. Крассовский предвкушал.

* * *

Стена кротонского гарнизона местами разошлась трещинами в несколько пальцев толщиной. Где-то можно было разглядеть пробоины, щели и обвалы, покрытые мхом и грибком. Ворота были прикрыты решеткой, ржавой и ненадежной. Прямоугольные башни у ворот держались на добром слове, тогда как две угловые башни были разрушены. Камень в местах разрушений покрылся копотью. Марк Робертович не верил своим глазам. Неужели на это рассчитывал Спартак! Гарнизон казался заброшенным, и Марк Робертович резонно предположил, что горожане не предпринимали попыток восстановить городскую стену. Ничего удивительного в этом не было, так как надобность во внешней обороне отпала, ведь город-порт стал колонией Рима и находился под его защитой вот уже несколько десятилетий кряду. Однако каким бы ветхим ни выглядел кротонский гарнизон, пройти сквозь крепостные стены без артиллерийских ударов, не потеряв на это времени и сил, не представлялось никакой возможности. Вот на что рассчитывал Спартак, сворачивая в Кротон!

Первый удар нанесла артиллерия. Легаты рассчитывали внести сумятицу в стан врага и не дать возможности восставшим организоваться при сопротивлении. Вперед выступило с десяток баллист, основного орудия римского легиона в поле, но не менее полезного при осадах и штурмах крепостей. Огромные, весом в тысячу фунтов, установки управлялись четырьмя легионерами и били точно в заданную цель. Расправились упругие жилы, в действие пришли метательные рычаги. В воздух по настильной траектории метнулись крупные круглые ядра, вес которых достигал тридцати фунтов. Первые удары ядер взорвали стену фонтаном каменных брызг. Поеденная плесенью стена заброшенных кротонских укреплений дрогнула, но устояла. Огонь баллист поддержали скорпионы, представляющие собой небольшие двухплечевые торсионные стрелометы. Внушительного размера стрелы, которыми можно было пробить навылет любую, даже самую крепкую броню, точечно попадали в цель на стене. Вскоре пришел черед зажигательных смесей. Небо над головой озарилось яркими вспышками пламени. Горшки с некой смесью сырой нефти, серы и масла разбивались о гарнизон, огонь охватывал укрепления Кротона, перекидывался на восставших.

Крассовский завороженно наблюдал за тем, как римляне стирали с лица земли вражескую оборону. Выступала пехота. Легионеры сомкнули щиты черепахой, приблизились вплотную к стенам гарнизона и принялись метать пилумы в застывших словно истуканы восставших. Показались тараны, которые легионеры успели подготовить для удара по полуразрушенным стенам укреплений и решетке ворот. Штурм происходил в полной темноте, не было слышно криков раненых со стены. Единственные звуки, которые доносились до слуха олигарха сейчас, были топот тысяч сапог да зычные команды центурионов. Могло показаться, что Спартак совершенно не готов к осаде. Те же, кто вышел на стены Кротона, смирились со своей участью задолго до того, как начался этот бой. Задумка форсировать марш легионов легатами оправдывалась – мёоезиец не сумел подготовить рвов, не было здесь завала из деревьев, вбитых столбов или вала, способных разладить римский строй.