Возмездие неизбежно

Крассовский смотрел на расходящиеся в стороны следы, тщетно пытаясь взять себя в руки. Зачем? Зачем Спартак вдруг решил разделить силы восставших на части? Ни сам олигарх, ни его полководцы не могли внятно ответить на этот вопрос. Решение мёоезийца ставило в тупик и было лишено всякой логики. Спартак последовательно, шаг за шагом, навязывал римлянам свою игру. Варвар на своей территории чувствовал себя как рыба в воде, тогда как Марку Робертовичу требовалось время, чтобы привыкнуть к новым для себя правилам. Пока же он раз за разом оставался в дураках. Необходимо было разорвать обозначившийся порочный круг и навязать Спартаку свой ход развития событий. Однако теперь судьба подбросила в жизнь олигарха обстоятельства, с которыми ему следовало считаться не меньше, чем с кознями подлого варвара. Что делать дальше, он пока что не знал.

Олигарх, весь багровый от злости, стоял на центральной улице Кротона, всматриваясь в пустые безжизненные окна домов и ожидая прибытия Публия Лонга, который на правах советника претора должен был принести донос. Крассовский держал в руках измятый свиток, который уже успел прочитать с тысячу раз. Свиток обжигал; казалось, что он неприятно пах, но Марк Робертович не решался выбросить его или сжечь. Свиток был получен накануне, когда его войска уже вошли в Кротон. Принес его исхудалый гонец на породистой лошади, которых обычно не бывало у почтовых. Конь был загнан, гонец не жалел животное и скакал во весь опор. Стоило понимать, что тот, кто поручил доставить послание олигарху, не жалел средств на то, чтобы свиток попал к претору в кратчайшие сроки. Крассовский почувствовал легкую неприязнь, когда взял свиток в руки. На этот раз интуиция не подвела. Из Рима пришли дурные вести.

Наконец, на конце улицы появился старый легат, для которого эта война должна была стать последней. Несмотря на годы, он шел пружинистыми шагами, и все движения выдавали в Публии Консидии Лонге закоренелого офицера, который, несмотря на свой чин и благородное происхождение, всю свою жизнь сторонился оргий и прочих мирских утех, что позволяло себе большинство остальных офицеров римской армии.

– Мое почтение, Марк Лициний, – поприветствовал он Крассовского.

Его голос прозвучал как-то странно посреди пустой улицы. Олигарх коротко кивнул головой, не удосужившись выразить почтение своему давнему стороннику.

– Что все это значит? – проскрежетал он сквозь зубы.

Вопрос поставил в тупик военного советника. Перед глазами Консидия Лонга стояла еще свежая картинка того, как разгневанный проконсул сломал нос одному из центурионов его легиона за то, что тот доложил, что мёоезийца в городе нет.

– Что все это значит, Публий? – повторил олигарх. Марк Робертович с трудом сдерживался, тщетно пытаясь взять контроль над собой.

Крассовский сверлил советника взглядом. Он знал, что вряд ли получит ответ на свой вопрос, но в этот миг растерянность Лонга, его потухший взгляд приносили олигарху удовольствие.

– Что все это значит? – Крассовский вот уже в третий раз повторил свой вопрос, лопаясь от злости.

– Не могу знать, Марк Лициний, – наконец сказал советник на выдохе. – Если вы, претор, не знаете, откуда могу знать я, легат одного из ваших многочисленных легионов?

Вопрос ударил по больному. Красс сжал кулаки. Захотелось схватить старого вояку за шиворот и врезать по его деревянной башке, но он сдержался. Рядом не было никого, кто мог бы вмешаться, как полчаса назад, когда он сломал нос неудачливому центуриону. Ведь не окажись рядом того же Консидия Лонга, и он бы убил незадачливого офицеришку! Сколько бы кривотолков последовало за этим! С другой стороны, командир правого крыла его армии действительно был ни в чем не виноват. Мысли о том, что он боится пожилого, но крепкого легата, олигарх не допускал. В этой жизни он уже не боялся ничего.

Как бы то ни было – поздно. Что можно было сделать теперь, когда все было кончено? Сегодня Спартак в очередной раз сумел уйти. План, который казался идеальным, теперь рушился на глазах. Как ни старался Марк Робертович, но дикарь лихо обскакал его на повороте. Чего стоил спектакль на стенах кротонского гарнизона! Пока Марк Робертович со своими людьми разбирался с чучелами и трупами на линии укреплений, Спартак громил Кротон, мародерствовал и пополнял запасы. Хитрец!

Ярость заволокла глаза олигарху, и он ударил валявшийся неподалеку глиняный горшок с надколотым горлом. Горшок разлетелся на мелкие куски, один из которых впился в его сапог. Тяжело дыша, Марк Робертович принялся громить подвернувшийся под руку стол без одной ножки, который зачем-то вынесли из дома на улицу. Лонг, не знавший, куда деть себя в этот миг и готовый провалиться сквозь землю, попятился, а затем все же попытался начать свой донос.

– Совет предлагает разбить лагерь у гарнизона. На крепостных стенах мы поставим часовых, освежим имеющийся вал, – затараторил он. – Группа разведки отправилась по следам восставших… – Видя, что проконсул никак не реагирует на его слова, легат запнулся. – Возможно, у вас есть распоряжения, Марк Лициний?