Возмездие за безумие

Объяснение, как оправдание, предназначалось Лене, скрестившей руки и опиравшейся на косяк коридора, в попытке понять, что же происходит. То, что муж и дочь ведут себя неестественно, Лена не столько догадалась, сколько почувствовала. Было что-то подозрительное в том, как Вера лаконично обошлась с отцом, а ещё больше, в слишком деловом тоне, каким говорил Иванов о машине. К механикам Игорь обращался разве что тогда, когда машина полностью выходила из строя. И тут вдруг такая предупредительность. А эти уверения, что всё хорошо, и просьбы не волноваться? Есть от чего? Лена молча смотрела, как муж натягивает наспех куртку и обувь, ищет в карманах шапку, нервно заматывает шею шарфом; к вечеру на улице похолодало. Нет, определённо, что-то тут было не так. И, похоже, больше всего Игорь не хотел сейчас, чтобы жена начала его расспрашивать. Так бывало, когда Иванов собирался в казино. Лена вздохнула. Но потом, когда Игорь уже ушёл, подумала, что в простеньком свитере и джинсах в игровое заведение, наверное, не пустят. Скорее всего, муж действительно пошёл по делам. Вот только к Виктору ли? Лена снова вздохнула и кивнула Полин, вопросительно выглянувшей в коридор.

– Пошли смотреть телевизор? – все равно ведь никто не скажет что случилось. Лена знала, что близкие оберегают её от переживаний.

Игорь не мог больше оставаться дома. Внутри всё горело от нетерпения разобраться с Виктором. Злость прошла, осталось непонимание и зудящее нетерпение высказать другу, что он всё же дерьмо. Сам Игорь никогда не смог бы сделать того, что видел на фотографиях, даже после пьянки, даже в бреду, даже под наркозом. Ценности, привитые родителями, среди которых уважение к детям, как уважение вообще ко всем, претили Иванову думать о вожделениях по отношению к близким, тем более к младшим. А его Вера всегда была и останется для него маленькой девочкой, его маленькой дочечкой, которую хотелось всю жизни оберегать. Впрочем… Только сейчас Иванову пришла в голову мысль, что мужские руки на фотографиях – не первые, побывавшие на теле его дочери, и что наверняка у Веры уже была с кем-то физическая связь. «Сколько ей? Двадцать пять? – Игорь подсчитывал в уме, – Нет, уже двадцать шесть… Идиот! Конечно же, Вера уже знает, что такое секс. И не только по фильмам».

Сегодняшние девчонки развивались намного быстрее, чем девушки его времени. Интернет, видео, журналы – всё это способствовало быстрому развитию в любой области, в том числе и интимной. Игорь никогда не думал про этот опыт дочери потому, что у Веры не было друга, которого она представила бы им. Не было, или дочь просто не хотела им показывать своего избранника. Иванов шёл и думал, что оказывается, он совершенно не знает свою девочку. Разговоры на женские темы, справедливо возложенные на Лену, как на мать, никогда не касались его, Игоря. И не потому, что ему про них не рассказывали, а потому, что сам он не интересовался у дочери тем, что считал очень личным. Хотя, справедливости ради надо сказать, порой Игорь нет-нет, да и закидывал вопросы, типа: «Верка, ну, и когда же ты нас дедами сделаешь?» или « Дочь, а тебе замуж не пора ли?». Но эти вопросы, скорее, были риторическими. И Вера всегда на них отшучивалась: «Неужели так хочется состариться?» или «Пора тем, кто не знает, когда пора». Да уж, что-что, а острить и зубоскалить Вера умела. В разговорах с ней Игорь всегда оказывался в проигрыше и поэтому даже не пытался спорить всерьёз. Дочь явно превзошла его в логике и дедукции. Вера была прекрасным юристом и полностью соответствовала профессиональным требованиям, предъявляемым к человеку, который решает судьбы людей.

Шагая через сквер широкими шагами, Иванов сопел на ходу и смотрел себе под ноги, торопясь найти Ухова в его гараже. Но если Игорь вышел из дома в поисках Виктора наугад, то Вера вышла в этот вечер ещё раз, точно зная, куда направляется. И уже через минуту стояла на пороге квартиры Сюзанны. Увидев гостью, Козлова откровенно удивилась:

– Ты? Странно.

– Зачем ты это сделала? – Вера решила не терять времени и играть в открытую.

Но Сюзанна умела притворяться. Это было особенно противно. Вера Иванова никогда и никому не позволяла одурачивать себя. Пусть, такие, как Галя и мама верят в искренность Сюзанны, ей, после увиденного во дворе час назад, никто больше ничего не докажет. И Вера выложила перед притворщицей главный козырь.

– Если ты мне скажешь, зачем ты это сделала, то, возможно, я не предам огласке ваши отношения с Ромкой.

Вера говорила медленно, произнося слова чётко и достаточно громко. Она стояла в коридоре, но была уверена, что если Киселёв всё ещё тут, то он её слышит. Мгновенно Сюзанна встрепенулась. Глаза, секунду назад масленые и игривые, сузились. Сюзанна посмотрела в упор:

– Девочка, прежде всего мы не на «ты». Усвой это.

– Переживёшь, – кивнула Вера. Соседку хотелось размазать по стене. Так, что сжимались кулаки. Но провоцировать ссору не стоило. Поэтому ответ вышел просто грубым.

Сюзанна язвительно улыбнулась: