Возьми его, девочка!

– Какая же нравится больше?

Он покачал головой, глядя в сторону.

– Я не знаю.

Сейзмире наблюдала за ним из-под полуприкрытых век.

– Младшая станет редкой красавицей.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю ее мать, – улыбнулась Сейзмире. – И я знала ее отца.

– Ты знала его? – встрепенулся Рэй. – Туирен с ума сойдет, если я…

– Ты не скажешь ей, – спокойно произнесла Сейзмире, – иначе больше ничего и никогда от меня не услышишь.

Он застыл без движения. Больше ничего и никогда. Значит, сейчас можно спрашивать? И он решился.

– Ее мать, Чармиан… такая молодая, такая красивая… и такая дикая. Что с ней случилось?

Сейзмире слегка вздохнула.

– Ее мир рухнул в тот момент, когда она меньше всего этого ожидала.

– Но неприятности бывают у многих.

– Ты не понимаешь. Ее мир рухнул.

– Как она попала сюда? Сама почти девочка, да еще с новорожденным младенцем. Ведь в то время, если не ошибаюсь, ей было столько же лет, сколько мне сейчас.

– А мы с тобой как попали сюда? – Сейзмире взглянула на свои тонкие изящные руки, лежащие на коленях, и машинально поправила обручальное кольцо с крупным квадратным бриллиантом, с которым не расставалась ни при каких обстоятельствах. – Когда приходит время, появляются люди, которые делают то, что должно быть сделано.

– Как Нэйджел?

Спрашивая, он пристально смотрел ей в лицо, надеясь уловить признаки… чего? Смущения? Ничего подобного. Нерушимое спокойствие, неприступная красота богини.

– Как Нэйджел.

А кто рычал как-то ночью, уподобившись разъяренной пантере: «Ты мне не муж, не брат и не отец! Не смей командовать здесь!»

«И все же мы не совсем чужие, миледи. Мы породнились через этого мальчика».

Ссора с любовником? Рэй был уверен, что нет.

* * *

Они столкнулись посреди коридора, и Данила зашипел сквозь зубы. Его смуглое лицо с россыпью мелких, почти невидимых, темно-коричневых веснушек перекосилось от боли.

– Что? – тихо спросил Алекс, сжимаясь от недобрых предчувствий.

– Ничего.

Он попытался проскользнуть мимо и скрыться в комнате, но Алекс преградил ему путь.

– Дэнни! Посмотри на меня.

– Твое какое дело?

Алекс легонько подтолкнул его обратно в ванную. Включил свет. Поняв, что сбежать не удастся, Данила круто повернулся и, усмехаясь, замер без движения, давая себя рассмотреть.

– Мне нет до тебя никакого дела, Безумный Дэн. Ровным счетом никакого. – Двумя пальцами Алекс осторожно приподнял его голову за подбородок. Повернул в одну сторону, в другую. – И если завтра тебя пристрелят, как щенка, в таверне Плешивого Джо, чей виски ты назвал однажды помоями несмотря на то, что это лучший виски на фронтире, я скажу, что туда тебе и дорога.

Яркий свет галогеновых лампочек, врезанных в белые панели подвесного потолка, заставил Данилу моргнуть, а потом и вовсе закрыть глаза.

– Сколько их было?

Данила сглотнул. Нервно, но не грубо и не зло оттолкнул его руку, присел на край ванны. Несколько секунд молча смотрел вниз и вбок, под раковину, где стояла литровая пластиковая бутылка с жидким средством для стирки цветного белья, потом нехотя процедил сквозь зубы:

– Трое.

– Что делали?

– Ты видел.

– Еще?

Со вздохом Данила принялся расстегивать рубашку. Когда он наконец снял ее и бросил на стиральную машину, Алексу показалось, что свет в помещении сделался еще ярче. Он плотно сжал губы.

– Нравится? – негромко поинтересовался Данила.

Глаза его были полны слез, которых он уже не скрывал.

– Сиди здесь, – кивнул Алекс и легонько коснулся его плеча. – Я не буду говорить, что все в порядке. Я вижу, ни черта не в порядке. Но в любом случае с этим надо что-то делать, согласен?

– Да. – Встретив его взгляд, Данила улыбнулся одной стороной рта. Довольной улыбкой, что было весьма неожиданно. – А тебя пробрало.

Алекс кивнул.

– Точно.

Он ушел и вскоре вернулся с фарфоровым блюдцем и тюбиком мази.

– Что это?

– Антибиотик, – ответил Алекс, шаря на полке в поисках ватных палочек. И добавил: – Больно не будет.

– Спасибо, доктор.

Это было сказано с такой неподражаемой иронией, что Алекс рассмеялся.

– Не говори им. – Данила прикусил губу. – Ну, Аринке… и матери моей.

– Ладно. Значит, была не просто драка?

– Нет, не просто.

– Есть какие-нибудь внутренние боли? Головокружение? Подташнивание?

– Нет.

Может, он и ждал других вопросов, но их не последовало. Хмуря брови, Алекс занимался оказанием медицинской помощи и старался предотвратить запуск внутреннего проектора, уже готового воспроизвести перед его мысленным взором сцену девятилетней давности, которую он изо всех сил старался забыть. Однако пациент о его стараниях не догадывался, к тому же был явно из тех, кого пережитый стресс делает болтливым, как сорока.

– С тобой такое было?

– Да. – Алекс помедлил. – Но я не запоминаю ощущений.

Подняв голову, Данила с любопытством взглянул на него.

– Правда? Я тоже.

И глубоко задумался.