Возьми меня, моя любовь

— Хорошо, что мы познакомимся получше, — говорит она, расшнуровывая черные «Суперга». — Ты интересная. Приходишь и хочется рассказать тебе что-то личное, не знаю, спокойствие передаешь, что ли… Леа говорит, ты писательница.

Киваю и закуриваю «Мерит». Суси тянется к книжным полкам на стене и извлекает оттуда голубую банку из-под анчоусов, которая служит пепельницей, ставит на застежку джинсов, и из-под мятой футболки высвобождается двойная складка живота.

— Мы с подругами решили создать в Интернете сайт против тайных геев, — говорит она. — Хочешь присоединиться?

— Тайных — кого?..

— Не говори, что никогда ни одного из них не видела.

Мне жаль разочаровывать, но:

— О ком ты?

— Об очень красивых мужиках, которые очень влюблены в себя. Одно слово: латентные гомосексуалисты. И кем для них становится женщина? Родной душой. А в результате — никакой койки.

— Койки?

— Да, никакого секса. Ты поддерживаешь, ходишь с ним, даешь хорошие советы, а он… В общем, одна потеря времени.

— У них что, не встает?

— Нет, не все так просто, — фыркает она, передергиваясь. — Они слишком тонко чувствуют.

В кофеварке начинает булькать кофе. Суси поднимается с дивана и отправляется на кухню.

— Если не повезло и ты наткнулась на одного их этих, — говорит она, вернувшись и протягивая мне чашечку, — знаешь, что будет? Вложишь время, сердце, силы и в конце не заработаешь даже капельки здорового секса. Давным-давно описано в психологии. Не веришь — сама попробуй.

— Ты не преувеличиваешь?

— Я рассказала только главное.

— Ясно.

Стараюсь ей понравиться:

— Какие же мужчины нам нужны?

Она улыбается, будто это самая простая вещь:

— Те, из старой гвардии.

— Слушай, — говорю я, — мы ничего не путаем?

— Чего?

— Когда мужчина у нас в руках, ждем не дождемся обручения. А потом, когда добились своего, а у него выросло пузо и он весь вечер сидит перед телевизором в шлепанцах, бросаем его или заводим любовника…

Суси поднимает руку и вытирает пот со лба полной пятерней, с силой шлепает чашку о тряпочный коврик и свирепо взглядывает на меня:

— И как все это относится к тайным геям?

Отвожу взгляд.

— Если подумать, в этом много общего с моим бывшим, — вздыхает она, так мощно, что колышутся бумаги. — Засранец, просто засранец. И в то же время каждую ночь у нас был настоящий фейерверк. Он был совсем не романтичным, Габри. Единственное кольцо, которое было мне подарено за шесть лет, выиграл, купив сразу пятьдесят талонов на «Эссо»[7]. Как бы то ни было, я все еще храню это красивое кольцо. Один раз я упрекнула мужа в том, что никогда не дарит мне цветов, и знаешь, что он сделал? Остановил машину на обочине пыльной и сухой дороги. Через некоторое время вернулся с тремя маками в руке. Нарвал их в поле. «Держи, — сказал мне, — и брось дуться».

— Чудный тип.

Суси не угадывает иронию.

— Да, иногда я о нем жалею.

Поднимаюсь с дивана:

— На самом деле мне пора идти…

Мысль о том, что в три начинается смена в «Магии», бесконечно угнетает. Не могу больше смотреть, как люди трахаются, когда мне это недоступно…

20 «Модный бар»

В «Модном баре» высокий потолок с подсветкой из разноцветных трубочек. Из стены выступает и беззвучно сверкает картинками настроенный на MTV 36-дюймовый телевизор. Прежде чем усесться за круглую барную стойку, бросаю взгляд на часы, что висят у остановки: Эмилио опаздывает на полчаса.

Обернувшись к худющей блондинке, делаю заказ:

— Один «Мартини».

Официантка, сильно гнусавя, спрашивает, налить ли мне красного со льдом. Киваю и усаживаюсь за столик из черного оникса.

Всего пару месяцев назад я была в этом заведении с Саверио. Мы повстречались в банке, в отделении «Four Rooses»: суровый диктат длинной очереди бок о бок и кривая улыбка того, кто больше не может смотреть тебе в глаза.

Словно диктор радио, я ждала, когда красный сигнал прямого эфира погаснет, чтобы снять наушники, закончить программу и ничего больше не слышать.

— Вот что происходит, когда чувствуешь себя одиноким, — сказал он. — Хочется начать все сначала…

Молча составляла я список своих проступков. «Вот как закончилась история — попытками свалить вину на другого». Конечно, может быть проще и честнее признать, что любовные связи со временем становятся похожи на собачек-болванчиков за задним стеклом автомобиля.

— Ну и как твоя?

— При чем тут это?

А, уже при чем тут это? Я оказалась права.

— Не одна лишь химия порождает глубокое желание.

— Габри, пожалуйста, не надо литературы.

— Ты любишь ее?

— Любовь… Ты знаешь, что это? Хоть кто-нибудь знает?

— Хорошо, — говорю я. — Когда каждый живет в мире и с кем хочет.

— Я не могу жить в мире. У меня тонкая нервная система.

Я быстро прохожу к стеклянной двери заведения, но голос Саверио вонзается мне в спину с последним обвинением.