Возьми меня с собой

Лера напрягла зрение. Действительно, поодаль, возле машинной стоянки, маячил какой-то силуэт. Лера взяла Машку за руку. Силуэт стал медленно приближаться. Вот стали различимы очертания ладной, подтянутой фигуры, одетой в лиловую куртку, джинсы и спортивную шапочку-петушок, и через секунду Лера узнала Илью.

— Здравствуй, — он стоял перед ней в своей излюбленной позе, слегка расставив ноги и заложив руки за спину. — Я вот… пришел Машу повидать. Мариша с Мишуткой вчера улетели в Норильск на похороны. У Марины отец умер. А я… сюда. Звонил вам, никто не подошел. Спали, наверное, а я боялся, что ты на работу рано уходишь.

— Понятно, — Лера кивнула. Появление бывшего мужа оказалось столь неожиданным, что она слегка растерялась. Вот, оказывается, кто трезвонил в седьмом часу утра.

— Манечка, иди ко мне, — ласково позвал Илья, вынимая руки из-за спины и протягивая их к девочке. В одной руке оказалась зажата большая шоколадка, в другой кукла Барби в блестящем длинном платье и с золотистыми кудрями.

Машка не двинулась с места, продолжая сжимать своей ладошкой Лерину руку, во все глаза глядя на Илью.

— Маня, иди, не бойся! Ты что, не узнаешь меня?

— Узнаю, — тихо проговорила Машка и сделала шаг за Лерину спину.

— Так выходи. — Илья продолжал улыбаться, но улыбка его сделалась вымученной и жалкой. — Я по тебе очень соскучился. А ты?

— И я соскучилась, — серьезно ответила Машка. — Только… — она замялась, задумалась о чем-то, наморщив лоб и сдвинув белесые брови домиком, — ты ведь в командировке.

— Был, — подтвердил Илья и присел на корточки, как делал всегда, когда хотел поднять дочку на руки. — А теперь вернулся.

— Нет. — Машка неожиданно помотала головой. — Не вернулся.

— Да как же? — засмеялся Илья. — Вот дурочка! Я вот он, здесь, значит, вернулся к моей Манечке.

— Нет, — твердо произнесла Машка и сделала еще шаг назад. — Ты в командировке. Я к тебе не пойду.

Илья хотел что-то возразить, но, приглядевшись к Машкиному выражению лица, осекся, замолчал. Потом поднялся во весь рост.

— На, возьми, — протянул он Лере шоколадку и Барби. Та молча забрала подарки, сунула в пакет.

— Все? — Она вопросительно посмотрела на мужа. — Мы спешим. Нам в сад к восьми.

— Подожди, — тихо попросил он. — Можешь отойти? На две минутки!

— Зачем?

— Нужно. Я тебя прошу.

— Маша, постой здесь, — велела Лера. — Поиграй со снеговиком. Я сейчас.

Машка послушно отошла назад, к подъезду. Лера вслед за Ильей сделана несколько шагов по направлению к машинной стоянке.

— Я слушаю. Что ты хотел сказать?

— Почему она так со мной? — В глазах Ильи была боль. — Ты ей что-то сказала?

— Как ты просил, про командировку.

— И больше ничего?

Лера почувствовала гнев.

— Думаешь, я стану издеваться над ребенком и рассказывать, какой отец мерзавец, бросил нас, ушел к другой женщине, усыновил ее ребенка и забыл про собственную маленькую девочку? В отличие от тебя, у меня есть совесть!

— Прости. — Илья сморщился, точно от удара. — Я не хотел тебя обидеть. Я просто не поверил… неужели она в свои пять лет способна так многое понимать?

— Ей почти шесть, — сухо сказала Лера. — И знаешь, в том, что произошло, нет ничего непонятного. Она видит, что ты исчез, и делает свои выводы. К тому же мы не в вакууме живем, вокруг люди, и у них довольно длинные языки. Всем закрыть рот я не могу.

— Я не думал, что она так быстро меня забудет, — убито проговорил Илья.

— Почему ты решил, что Маша тебя забыла? Она спрашивает о тебе каждый день.

— Правда? — Его лицо озарилось радостью.

— Правда, — смягчилась Лера, — но она не может страдать вечно, оттого что ты ее предал. Вот и защищается.

— Я так ее люблю, — совсем тихо проговорил Илья.

— Незаметно, — съязвила Лера.

— Прости, — повторил он и опустил глаза. — Все Маринка. Только заикнешься о том, чтобы вас навестить, сразу в слезы. А для меня ее слезы хуже горькой редьки. — Он словно поперхнулся последними словами, закашлялся, перешел на сорванный полушепот: — Как приворожила она меня. Слова не могу поперек сказать. Говорит: «Мишенька теперь твой ребенок, раз я тебе жена, и баста».

— А ты?

— Что — я? Мне иногда повеситься хочется, была бы веревка под рукой да мыла кусок.

— Ну веревку достать не проблема, — усмехнулась Лера.

— Лер, я серьезно. — Лицо Ильи исказилось от напряжения. — Тебе тяжко, я знаю. Но ты постарайся понять…

— Хорошо. — Она кивнула, чувствуя, как постепенно гнев и раздражение на мужа сменяется презрительной жалостью. — Я постараюсь. Чего ты хочешь?

— Чтобы Маша не шарахалась от меня.

— А ты будешь появляться?

— Не знаю, — Илья пожал плечами, — может быть.

— Так не пойдет, — покачала Лера головой. — Это слишком жестоко. Даже собаке хвост отрубают разом, а не постепенно. Решай — либо да, либо нет.

Илья вздрогнул, словно она навела на него пистолет, и промолчал. Лере стало ясно, что говорить с ним бесполезно. Вместо мужчины и отца перед ней стоял растерянный малыш, потерявший в толпе мать. Глупо было пытаться взывать к его разуму и чести.

Она почувствовала, что устала. Зачем все это, когда ей и так тяжело, когда она в отчаянии? И в сад они с Машкой снова опаздывают!