Возьми меня с собой

Придя домой в этот несчастливый день, девочка, как и всегда, поставила на плиту кастрюлю с супом и сковородку с котлетами. Ей и в голову не приходило, что можно нарушить раз и навсегда заведенный отцом распорядок дня, даже если отучилось ЧП и вовсе не хочется есть. Пока разогревался обед, Наташка переоделась, достала из ранца дневник и, положив его на стол перед собой, сосредоточенно углубилась в созерцание записи. Она рассматривала ее долго так, что пропустила тот момент, когда суп закипел и выбежал на плиту, а котлеты покрылись сплошной черной коркой. Обнаружив это, Наташка почувствовала себя еще более несчастной. Она, однако, старательно протерла плиту, давясь, съела обе, ставшие неудобоваримыми, котлеты и все, что осталось от супа, а затем вновь засела за просмотр дневника.

Необходимо было что-то придумать. До прихода с работы родителей оставалось немногим меньше пяти часов. Поразмыслив, Наташка решила объединить два совета своего соседа вместе, в единое целое. Это выглядело очень рискованным, но ничего больше не оставалось. Она вырвала из дневника злополучную страничку и заново переписала расписание уроков и домашние задания на новый лист. Дело было в четверг, с которого как раз и начиналась вырванная станица, никаких оценок за день Наташка получить не успела, поэтому первая часть ее плана оказалась самой легкой.

Исправив, таким образом, положение дел в дневнике, Наташка аккуратно сложила ликвидированную страничку с замечанием и спрятала ее в карман платья. Потом она достала из копилки мелочь, натянула куртку и отправилась в ближайший промтоварный магазин. Там она приобрела еще один дневник, точь-в-точь такой же, как тот, что остался у нее дома. Вернувшись, Наташка положила перед собой оба дневника и старательно, страницу за страницей, скопировала все, что было записано в подлиннике, начиная с первого сентября. Потрудиться пришлось немало — на дворе уже стоял октябрь, и Наташке пришлось переписать все уроки за четыре недели, а также проставить все полученные за это время оценки и подписаться возле каждой за учительницу. Все это она проделала в течение полутора часов, не прибегая к помощи оконного стекла и прочим ухищрениям, просто на глаз.

Завершающим этапом стало переписанное замечание учительницы, под которым Наташка старательно вывела подпись матери. Дубликат дневника предназначался для показа учительнице, старый же дневник Наташка планировала вручить родителям.

Если бы ее спросили, к чему такие сложности, не легче ли было сразу подделать подпись в основном дневнике, а в дубликате вывести лишь названия предметов и оценки, она бы затруднилась с ответом. Возможно, подсознательно она опасалась родителей больше, чем учительницы, и выбрала для них наиболее правдоподобный вариант. А возможно, просто была еще слишком мала, чтобы полностью опираться на логику.

Полюбовавшись на свой труд, Наташка нашла его удовлетворительным. Перед ней лежали два совершенно одинаковых дневника, с одинаковыми записями в них, отличить один от другого было практически невозможно. Если бы не замечание в конце одного из них.

Вечером Наташка преподнесла родителям тот дневник, в котором замечания не было. Отец, как всегда, придирчиво просмотрел страничку, не нашел ничего предосудительного и, кивнув, вернул дочери. Назавтра она принесла дневник с подписанным родителями замечанием учительнице. Та тоже ничего не заметила, к тому же гнев ее на Наташку уже прошел.

Свой секрет Наташка не выдала никому, даже соседу по парте, который долго допытывался, как ей удалось справиться с ситуацией. Поддельный дневник она не выбросила, а надежно спрятала и с этого дня стала вести двойную жизнь. Если вдруг ей выставляли не слишком хорошую оценку, Наташка не показывала ее родителям, демонстрируя им дубликат дневника. Она научилась мастерски варьировать оба дневника, выбирая, когда какой из них выгодней предъявлять. Кроме того, теперь она, не стесняясь, вырывала страницы в тетрадях и исправляла оценки за учительницу. Она уже твердо знала, что не попадется: отличить ее почерк от учительского было практически невозможно.

Да и не только от учительского. Сидя на уроках, Наташка забавлялась тем, что без труда мгновенно копировала почерк любого из своих одноклассников.

Через год об этом знало несколько человек в классе. Они пользовались Наташкиными услугами: та расписывалась у них в дневниках и тетрадях за родителей, переписывала вырванные страницы. Взамен она обрела друзей, которых у нее никогда раньше не водилось по причине замкнутого характера. Друзья были немы как могила и хранили Наташкину тайну свято.

Потом детство незаметно кончилось, пропал страх перед родителями, а с ним и необходимость вести фальшивый дневник. Наташка училась в медицинском училище и почти позабыла о своих странных способностях. Старых друзей она постепенно растеряла, новых не приобрела — и снова осталась одна.