Возьми меня замуж

— Мой дорогой кузен, кому же тебя продать? Конечно, твой родственничек заплатит больше, но и с трибуналом ссориться не хотелось бы. Когда я возьму скалу Лидар и повешу на воротах нынешнего ублюдка, ведь придется с ними как-то жить. Что скажешь? Может у тебя есть предпочтения? Или оставить тебя себе, будешь гнить заживо в крохотном сыром подземелье, как тебе? Молчишь.

Он поднялся и подошел к лошади, но напоследок обернулся и бросил.

— Девку твою, так и быть, заберу себе, пусть маги проверят. Если она действительно имеет какое-то отношение к Эстриалу, то мне это сильно поможет в борьбе за корону. Спасибо, что притащил мне такой подарок.

Он заржал в голос, и его свита загоготала вместе с ним.

Этот хохот словно сбросил с меня пелену. Что ты стоишь, как дура, беги. Позади озеро, ты плаваешь лучше их всех. Беги!

Я развернулась и рванула с места, сзади раздались крики и топот копыт. Несусь в туче брызг, но как назло длинное мелководье. Вода по колено. Чувствую храп лошади за спиной. Сейчас догонят, но еще мелко нырять некуда. Шарахаюсь в сторону, всадник проносится мимо, и я вновь бегу к синей глубине. Все, дольше тянуть нельзя, я отрываюсь от земли и прыгаю, но в этот момент грубая пятерня хватает меня за волосы и выдергивает из воды.

— А-а-а! — Ору от боли.

Еще руки подхватывают мое тело и перекидывают через седло. Мир переворачивается. Седельная лука впивается мне в живот, кровь приливает к голове, и чья-то жесткая рука хлещет меня по заднице.

От боли и отчаяния теряю всякую способность что-либо понимать и лишь откуда-то издалека, сквозь хохот, доносится каркающий голос Феррана.

— Всё, ребятки, домой.

Глава 33 Пленница

Лошадь несется бешеным аллюром, и каждый ее шаг врезается в мой живот. Напрягаю пресс, пытаюсь придерживаться руками, но все это плохо помогает. Разрушительная тряска выбивает из меня жизнь. Слезы льются рекой, боль невыносима и ничего невозможно сделать. Конь летит, подгоняемый нагайкой всадника, время от времени этой же нагайкой достается и моей заднице. Кабан развлекается. Если бы не было так больно, возможно меня сжигал бы стыд и изводил страх, но сейчас только боль, только одна мысль дотерпеть до конца и не сдохнуть. Нет, вру, есть еще одна, за нее отдельное спасибо последним неделям моей жизни. Она тлеет в моей голове маленьким зловещим угольком — убью эту мразь. Когда-нибудь вернусь и повешу гаденыша на воротах его собственного замка. Мой рот кривится то ли от мстительной радости, то ли от нестерпимой боли. Я стала другой, я готова терпеть. И ещё, во мне растет ненависть, жгучая мстительная ненависть и злость.

Терпеть, терпеть и ждать своего часа. Твержу как заученную молитву и твердо знаю, только она поможет мне выжить, потому что надеяться больше не на кого. Я осталась одна.

Лошадь перешла на шаг и стало немного легче, можно хотя бы чуть приподняться и сменить натертые до крови места. Перевожу дух и пытаюсь пошевелиться.

— Не ерзай! — Плеть, выражая недовольство хозяина, оставляет полосу на моей спине.

Терпи и не плачь. Терпи и не плачь. Повторяю и повторяю, но слезы все равно текут, и ничего с этим не могу поделать.

Вернусь и убью! Вернусь и убью эту тварь своей собственной рукой. Как ни странно, это помогает, а может просто слезы кончились.

Перед глазами туман, кровь прилила к голове и чугунным молотом стучит в висках, но я все же слышу, как загремели копыта по брусчатке. Слышу скрип петель подъёмного моста. Всадник останавливается и я, бесхребетной массой, стекаю на землю.

— Забери ее, умой и одень.

Лежу на каменной мостовой и понимаю, что говорят обо мне. Кто-то подходит и подхватывает меня под мышки. Повисаю тряпкой и пытаюсь хотя бы открыть глаза. В правое ухо врывается грубый женский голос.

— Не дури давай.

Пытаюсь встать на ноги, но они подгибаются и не слушаются.

— Ладно. — В голосе слышится угроза.

Женщине надоело возиться и она, подхватив меня как собачонку, потащила через площадь.

Глаза, наконец, открылись. Вижу белую толстенную руку поперек моего тела и булыжную кладку внизу.

— Отпусти, я сама пойду. — Рычу сквозь зубы, потому что мои ребра терпеть больше не могут.

— Попробуй.

Мощные руки выпускают меня, и я опять стекаю на землю. Напрягаю все силы и поднимаюсь, вроде бы управление конечностями потихоньку возвращается. Делаю пробный шаг, другой.

— А, ты, ничего, крепкая. Хоть и выглядишь доходягой.

Поворачиваю голову. Передо мной стоит настоящая бой-баба, ну а как еще назвать двухметровую тетку с плечами и руками, которым даже Рой позавидовал бы. На ней кожаный нагрудник, кольчужная юбка до колен и длинный кавалерийский меч. Черные короткие волосы пострижены под «горшок», в общем, если бы не четвертый размер груди, то мужик мужиком.

— Ты кто? — Ничего глупее было придумать невозможно, но в моем состоянии простительно.

Бабища хмыкает и качает головой.

— Будешь звать меня Веронея. — Она показала мне взглядом, куда надо идти.

Кто же тебя так назвал-то, Веронея, удивляюсь про себя и переставляю ноги в указанном направлении. Тебе бы больше подошло что-нибудь типа Тура и Колосса.