Возьми мое проклятие

Сельцо Малая Талка состояло всего из двух улиц. Одна из них, Центральная, протянулась по разным берегам речки-Талки, вторая, Коллективная, находилась на левобережье параллельно первой – на ней в основном размещались фермерские хозяйства и угодья. Обе улицы пересекал короткий переулок, со стороны Коллективной маленьким хвостиком выходящий за границы скопления остальных построек. Там-то, от крайнего дома, и начиналась тропинка, ведущая к избушке «Бабы-Яги».

Горяевы и Шашков жили на правом берегу реки, потому, чтобы попасть к Кузнецовой, не привлекая ненужного внимания, Андрею с Филиппычем пришлось обойти задами чуть ли не половину села, перейти мост, миновать переулок и уже оттуда свернуть к лесу.

 Какое-то время шли молча. Старик бодро вышагивал рядом, подсвечивая фонариком покрытую подмёрзшей грязью тропинку и временами уводя луч подальше, будто опасаясь кого-то встретить. Как только село осталось позади, Андрей спросил:

– Так а ты-то сам видел новый дом?

– А как же! – Филиппыч фыркнул. – Как услышал о нём, первым же делом сходил поглазеть. Ты же знаешь, я любопытный.

– Ну и как он?

– Говорю же – настоящий терем! Я не писатель, красиво не расскажу. Скоро сам увидишь.

Они снова замолчали, и Андрей подумал: а что если воспользоваться ключиком, так любезно подброшенным Борисовым? Нехорошо это – подозревать пожилого друга, а всё-таки проверить стоит. Лицом Шашков владеет плохо: как его корёжило всякий раз, когда он расспрашивал насчёт ссоры с матерью! Сумел бы нащупать правильный вопрос, давно бы расколол… Жаль, с некоторых пор эта тема у них табу – теперь, набравшись опыта, он легко бы нащупал правильные формулировки. Решено, устроит сюрприз! Реакцию к делу не пришьёшь, но надо же хоть с чего-то начинать?

– Одного я понять никак не могу, – заговорил Филиппыч. – На кой чёрт ей дался новый дом? Всю жизнь прожила в развалюхе и вдруг надумала строиться! Может, сбрендила? Решила на вечность замахнуться?

– Наверное, хотела о наследнице позаботиться, – скучающим тоном предположил Андрей. – Подумала: неправильно это – совсем ещё молодой женщине жить в глухомани без удобств.

– Наследнице? – удивился Филиппыч, резко остановившись и дёрнув рукой так, что луч фонарика на секунду ослепил Андрея. – Какой ещё наследнице?

– Какой? Такой! – нарочито-зловещим голосом прогнусавил он. – Той, что завещала ведовскую силу!

– Тю, дурак! – облегчённо выдохнул старик и, отмахнувшись, двинулся дальше. – А я уж подумал – и правда!

– А с чего ты взял, что неправда? – уже нормальным голосом отозвался Андрей. – Ты знаешь о Кузнецовой что-то ещё, о чём забыл мне рассказать? Наследница-то есть. Я имею в виду обычная, безо всяких этих колдовских штучек с передачей силы. Зовут Кира Багрянцева.

– Да откуда?! Нет у бабки никакого потомства!

– Выходит, есть.

Остаток пути они провели в тишине, прерываемой только тонкими криками совы. В лесу пришлось вести себя осмотрительнее – лавировать между деревьев, то и дело уклоняясь от веток, тут и там возникающих у лица. Фонарик, освещавший узкий участок дороги, помогал плохо и Андрей морщился всякий раз, когда не успевал увернуться от хлёсткого удара.

– Ну вот и пришли, – сообщил Филиппыч и посторонился, пропуская идущего позади Андрея. – Эх, а раньше-то лес под самое село подступал. Сегодня мы с тобой от опушки в два счёта до дома добрались…

Он лишь хмыкнул, внимательно рассматривая чёрную крышу, возвышающуюся над высоким бревенчатым забором, до жути похожим на иллюстрации к русским народным сказкам. Не хватает лишь лошадиных и человечьих черепов, чтобы повесить их на острозаточенные деревянные колья.

– А юморок-то у нашей Кузнецовой … специфический, – заметил он, не сводя глаз от ограды. – Может, ближе подойдём? Как думаешь, сумеем во двор зайти? Отсюда почти ничего не видно.

– Чего ж нет? – удивился Филиппыч. – Запросто! Топай за мной!

И, махнув рукой, снова двинулся вперёд, направляя луч фонаря на забор. Калитка обнаружилась в десятке шагов – и не поскупилась же бабка на дерево! Толкнув её, старик отошёл в сторону и приглашающе махнул рукой:

– Прошу!

Андрей ступил во двор, глянул на дом и уважительно присвистнул. И правда, терем: два этажа, свежий, сложенный «в чашу» брус, многоскатная крыша, резные коньки. На первом этаже огромное, в человеческий рост окно, на втором, мансардном – ажурно-кружевной балкон. Откуда-то сзади выглядывает ветряк, в стороне примостилась небольшая банька, сделанная в форме лежащего бочонка… Расстаралась бабка!

Пока он изучал двор, одновременно прикидывая, как подать Филиппычу идею проникнуть внутрь, тот ходил следом, услужливо направляя фонарик на стены, окна, порог. Когда вернулись к калитке, на мгновение осветил опломбированную дверь, заставив усомниться в целесообразности задуманной проверки, но острый зуд внутри так и подбивал устроить провокацию, потому, отбросив сомнения, Андрей повернулся к товарищу, нащупал ключ в левом кармане брюк и спросил:

– Ну что, устроим обыск? Тебе же интересно, кто её убил?