Возможность выбора

Люди, увы, пребывают в плену предрассудков. Регина пришла к поразительному выводу: по сравнению со многими знакомыми ей мужчинами Антс Пампель, возможно, был и не самый отчаянный выпивоха; «Крокодил» он навещал только после работы и выходил оттуда, как правило, в пристойном виде. А если иногда и покачивался, то это можно было отнести к особенностям его походки. Зато городские знакомые Регины, употреблявшие изысканные напитки, никогда не напивались вдрызг, но и не оставались совершенно трезвыми, они всегда находились подшофе, нехмельных минут у них просто не случалось. За день они заходили в несколько баров, рюмка коньяка всегда шла в пару с чашкой кофе, и от этого никогда ни у кого не подкашивались ноги. Глоток золотистого напитка полагается к беседе, а страсть поболтать, в свою очередь, шла в ногу с современным цивилизованным мужчиной. У стойки бара непременно встречался кто-то из знакомых, с кем можно было обменяться информацией или обсудить сенсацию. Интеллигентным людям необходимо постоянное общение, жить по-другому было невозможно.

Если перевести в абсолютные градусы коньяк, потребляемый в барах дипсоманом, и пиво, поглощаемое Пампелем, то можно задаться вопросом: который выпивает больше?

К сожалению, Регина не знала, как Пампель проводит время у себя дома. Может, держит возле каждой ножки стола початую бутылку водки и, по настроению, отхлебывает то из одной, то из другой.

Регина по возможности следила за Пампелем, старалась узнать его привычки — не могла же она пойти собирать о нем сведения у женщин из поселка, которые все знали. Они бы глаза вытаращили, мол, на кой вам дался этот тип?

Регина ведь не могла сказать им, мол, женить его на себе собираюсь. Дескать, поймите, других видов нет, старые девы лишены свободы выбора.

Они бы сочли ее сумасшедшей.

А может, Регина и впрямь тронулась умом?

В мыслях она детально разработала план создания будущей семьи, но от него ей становилось зябко, и уж никак нельзя было рассказывать о своих намерениях другим. Подобные дела можно проворачивать лишь под покровом полной тайны.

Придуманная модель была цинична и антигуманна. Антигуманный способ расплодить людей, которых можно было бы любить. Временами Регина готова была отказаться от своих намерений. За растерянностью следовали периоды успокоения, случалось также, что ее охватывало упрямство и она готова была кричать: да пошли вы ко всем чертям! Но тут же она призывала себя к беспощадности и совершенно трезво внушала себе: иной возможности нет. Порывы сомнений и метаний терзали Регину, как приступы малярии: имеет ли она право проводить эксперименты с людьми? Можно ли выходить замуж, если сердце переполнено не любовью, а коварными замыслами? С точки зрения существовавшей на протяжении веков морали это, конечно, заслуживало осуждения, однако повседневная жизнь доказывала обратное. Именно ныне, несмотря на отсутствие социального принуждения, люди стали опять заключать браки на основе трезвого расчета, а поддаваясь пассивности, они сами ограничивали возможность выбора. При плохой игре строили хорошую мину — так ли уж надо искать эту любовь — куда денешься, если ребеночек вот-вот родится! Сочетающиеся браком пары чуть ли не через одну являлись послушать свадебный марш Мендельсона вместе с готовящимся появиться на свет гражданином. Помимо этого, во все времена по тем или иным причинам заключались и прочие вынужденные браки.

Регина разрушила рутину своей прежней жизни вовсе не для того, чтобы остановиться в сомнениях на полпути. То, что она задумала, рациональный и скептически настроенный человек мог бы назвать экспериментом, личность романтического склада употребила бы другие слова: Регина решила найти счастье по-своему. Она не так уж часто замечала у себя сентиментальность и наивность, но в данном случае приукрашенное флером красоты и благородства определение ей нравилось больше. Причина была простая: у ее замысла должны были отсутствовать признаки эксперимента. Опыт всегда можно прервать, он либо удается, либо нет, у Регины же пути назад не было, ей не приходилось рассчитывать на то, что она попросту махнет на все рукой. Вместе с созданием семьи она взваливала на себя бремя ответственности, людей нельзя было расшвыривать то туда, то сюда.

Теперь, когда встревоженная Регина вспоминала, как начиналась ее семья, в ее гудевшей голове не умещалось сознание, что сюда вот-вот явится толпа разъяренных людей, готовых растоптать все то, что рождено ценой душевных мук, сомнений и унижений.

Приняв тогда бесповоротное решение в пользу своего рискованного плана, Регина прежде всего должна была найти главу для своей будущей семьи.

Женщины и раньше хитростью заманивали мужчин в капкан, но Регине предстояло идти напрямик, для кружных путей и игры в кошки-мышки у нее не было ни времени, ни желания. К тому же притворство было чуждо ее натуре, и вообще она считала заигрывание изжившим себя манерничаньем. Если обстановка хоть в какой-то мере допускала откровенность, то это следовало использовать в полной мере.