Вознесение (СИ)

Двадцать тысяч лет службы — это уже было очень много, моё тело к тому моменту уже давно стало дряхлым и ссохшимся. Однако тогда я ещё не смирился до конца со своим положением. И по-настоящему разозлился на сочувствие девушки. Тем более что в те времена я ещё думал о таких смешных вещах, как зависть по отношению к просветлённым, тем более таким молодым.

До того, как стать лодочником подземного мира, я, Альрат Шальгрим прожил более девяноста лет, последнюю треть жизни почти полностью посвятив поиску Истины. Однако своей цели так и не добился, а она достигла просветления на двадцать пятом году жизни, и теперь его жалела? Да как она посмела вообще? Хех… какой я был смешной…

— Когда я попаду в Земли Богов, — прошипел я-Харон в лицо просветлённой, — я обязательно найду тебя и прирежу, чтобы ты на все оставшиеся перерождения запомнила такого “неудачника”!

Девушка задрожала ещё сильнее и открыла рот, чтобы что-то ответить. Но видение уже начало размываться и слов её разобрать я не смог. Насколько я помнил, тогда она сказала: “Если тебе так будет спокойнее”, — или что-то вроде того. На что я разозлился ещё сильнее.

И вот, я встретил её снова. Иной причины подобного видения от поглощения праджни Варны я найти не мог. Картины из прошлого прервались и я вновь оказался в подворотне за “Едальным домом Мо”. Убивать девушку я, конечно, не собирался, тогда я просто был на взводе. Однако воспоминания о злобе оказались слишком сильны и я ощутил, как подступает к границам разума несдерживаемая ярость. И её стоило выплеснуть, иначе пострадать могли даже те, кому в обычное время я бы ни за что не стал причинять вред.

— Варна, — девушка вздрогнула. — Где тут ближайший притон с богами Кары боли?

Глава 7

Видимо, услышав в моём голосе отзвуки чего-то опасного, Варна вздрогнула и инстинктивно сделала шаг назад. Однако убегать не стала и, помолчав несколько секунд, махнула рукой в сторону более глубоких частей заброшенного квартала.

— Иди прямо по улице до второго перекрёстка…

— Нет, — погрозил я пальцем, — ты меня отведёшь туда.

— Я не хочу, — она замотала головой, делая ещё шаг назад. — Ты стал ещё более странным, чем был.

-Знаешь, — вкрадчивым голосом, в котором, тем не менее, отчётливо звучали рычащие нотки, проговорил я, в секунду оказываясь перед Варной и кладя руку ей на плечо. — У меня сейчас не то настроение, чтобы шутить с тобой. Веди, или я не сдержусь и всё-таки прирежу тебя, как и обещал когда-то!

— Папа, не надо, ты сейчас очень страшный! — Тала вцепилась в штанину, но я лишь холодно посмотрел на неё. Сейчас мне было не до сентиментов.

— Когда?.. — начала была богиня, однако быстро осознала, что сейчас было не время для уточняющих вопросов. — Хорошо, пойдём!

Высвободившись из моих разжавшихся пальцев, она покинула подворотню, повернула направо и скорым шагом двинулась по улице. На втором перекрёстке повернула налево, ещё через пару сотен метров — снова налево. Через пару домов остановилась у большого трёхэтажного здания с завешенными плотными шторами окнами и парой мускулистых охранников у входа.

Я всё это время шёл следом, молчаливый, угрюмый, пытающийся сдерживать рвущееся наружу безумие. Однако, когда девушка указала мне на притон, контролировать позывы стало практически невозможно.

— Спрячьтесь где-нибудь, — бросил я Варне, Тале и Сафи, и это было всё, на что меня хватило.

Подойдя к первой ступеньке лестницы, ведущей к дверям притона, я покрепче сжал своё копьё. Вновь из тайника в древесину бывшего весла хлынул поток энергии. И оружие, и так довольно угрожающего вида, начало расти.

От двух с небольшим метров древко вытянулось до двух с половиной, а также стало раза в полтора толще, чтобы лучше подходить к моим рукам, натруженным сотней тысяч лет в роли лодочника. Листообразное остриё тоже изменилось, став ассиметричным, более широким и толстым с одной из сторон. Теперь это уже сложно было назвать копьём, скорее алебардой.

И охранник притона, крикнувший мне что-то недовольое, стал её первой жертвой.

Сорвавшись с места, одним размашистым движением я рассёк и деревянную балку, на которой держалась крыша крыльца, и грудь бога от левой ключицы до правого бока. Умереть вышибала не умер, однако кричать или тем более защищаться сил у него уже не осталось. А в следующее мгновение пята алебарды, также ставшая более широкой и тяжёлой в противовес лезвию, опустилась ему на висок.

От настолько жестокого и безжалостного убийства губы сами собой растянулись в восторженной улыбке. И от её вида второй охранник, уже готовый напасть, задрожал и выронил из руки свою дубинку. Протянув руку и схватив бога за шею, я приподнял его над полом.

— Праджня! — прорычал я, немного придя в себя после первого убийства. — ОТДАВАЙ!