Вознесенная грехом

– Коди облил меня из шланга вместо того, чтобы дать собакам воды, когда я попросила его наполнить их миски.

На лице Мэддокса вспыхнула ярость.

– Ублюдок, – пробормотал он, нахмурившись. – Почему тебя вообще волнует, есть у собак вода или нет.

– Они заперты внутри клетки не по своей вине, как и я.

Мэддокс покачал головой со странной улыбкой, взял шланг и наполнил миски. К этому времени уже начало темнеть.

– Это правда, что собакам приходится голодать, чтобы они были злее во время боя?

– Да, – сказал Мэддокс. – Приказ Эрла.

– Это неправильно. Собачьи бои отвратительны. Мне их жалко.

– Мне тоже не нравятся бои, но президент принимает решения, и мы все следуем им, даже если ненавидим.

Я была удивлена честностью Мэддокса и видела по его лицу, что он не собирался рассказывать так много.

– Ты был против моего похищения?

Мэддокс качнул головой со все той же странной улыбкой.

– Тебе нужно одеяло и полотенце?

– Нет, тут достаточно тепло.

Он наклонил воображаемую шляпу, прежде чем направиться обратно к клубу, где присел на перила и закурил сигарету. У меня было такое чувство, что он будет наблюдать за мной до тех пор, пока сможет бороться со сном.

Вскоре Денвер, который не осмеливался снова приблизиться ко мне, и Гуннар забрали нескольких собак, в том числе и Сатану, и увели их. Глубоко в лесу было установлено освещение, но я не могла разглядеть никаких деталей. Когда первое рычание, а позже лай и скулеж разнеслись по округе, я закрыла глаза и зажала уши руками.

Глава 9

Мэддокс

В собачьих боях не было никакой необходимости, тем более сегодня вечером у нас не было ни одного посетителя, способного сделать ставку. Грызню устроили сугубо для развлечений Эрла и клуба. Когда я был ребенком, дядя заставлял меня смотреть, как собаки разрывают друг друга на части, но теперь я вырос и мог держаться от этого подальше. Грею же не повезло. Эрл всерьез полагал, что должен закалить парня, заставляя его смотреть это садистское зрелище.

Я старался не обращать внимания на звуки борьбы и вместо этого наблюдал за Марселлой. Она погрузилась в себя, закрыв уши ладонями. Сегодня она меня удивила. Я не думал, что эта девушка будет беспокоиться за кого-то, кроме себя. Картина того, как она помогает Сатане, рискуя остаться без пальцев, сотворила со мной что-то необъяснимое.

Ближе к полуночи Коди и Грей привели выживших собак обратно в конуру, а Эрл пошел застрелить тех, кто был тяжело ранен. Марселла села, когда Сатана, прихрамывая, зашла в конуру и свернулась на земле. Коди сказал ей что-то, от чего лицо Белоснежки исказила гримаса отвращения.

Я выпрямился, готовый броситься туда и засунуть ботинок в задницу Коди. С каждым днем он все больше выводил меня из себя, и, в отличие от Денвера, ему, похоже, приносило удовольствие игнорировать мои предупреждения. Его интерес к Марселле выходил из-под контроля. Наконец, он отправился к тому месту, где Эрл обычно убивал собак, вероятно, чтобы понаблюдать за зрелищем. Марселла что-то сказала Грею, тот пожал плечами.

Я прищурился, гадая, о чем они разговаривают. Белоснежка что-то добавила, и Грей кивнул, а затем направился к сараю с собачьим кормом и схватил пачку. Я напрягся, когда он протянул ее Марселле через решетку, но она просто забрала пачку, никак не отреагировав. Грей направился обратно к клубу, выглядя бледным.

– Что она хотела?

– Корм для Сатаны.

– И?

– И все. Она спросила, все ли со мной в порядке, потому что я выгляжу неважно, – сказал Грей, смущенно потирая затылок.

– Скажи Эрлу, что не хочешь смотреть бои.

– Я говорил, но ему плевать. Сегодня было просто ужасно. – Он мотнул головой, будто не хотел думать об этом и тем более говорить. – Мне нужно напиться до беспамятства, – пробормотал он и исчез внутри.

Несколько минут я сопротивлялся желанию пойти к псарне, но тяга оказалась слишком сильной. Марселла подняла голову, когда под моими ботинками сломались ветки. Она опустилась на колени рядом с клеткой и бросала корм Сатане, которая ела его лежа. Очевидно, собака была слишком измучена, чтобы встать и подойти ближе.

– Это варварство, – возмущенно произнесла Марселла. – Она истекает кровью. Ее ухо и морда в рваных ранах.

– Если это ее единственная рана, то другие собаки, вероятно, мертвы, – сказал я. Сатана была любимицей Эрла именно по этой причине. Она выросла большой для суки, и у нее было потомство, которое Эрл забрал у нее сразу после родов, поэтому Сатана стала жестоким бойцом на ринге.

– Не надо принуждать ее драться с другими собаками.

Я наблюдал за Белоснежкой, ничего не говоря. Под лунным светом ее кожа сияла, а волосы переливались глубоким черным, но что на самом деле делало ее великолепной, так это заботливое выражение лица, с которым она смотрела на собаку. Бросив на меня косой взгляд, Марселла кинула остатки корма Сатане и вытерла руки о штаны, прежде чем встать. Затем подошла ко мне с таким взглядом, от которого у меня в животе все перевернулось. Схватилась за прутья решетки и пристально посмотрела на меня.