Вознесенная грехом

– Она использует тебя. Она манипулировала тобой с самого начала, чтобы ты ей помог. Я поздно заметил это, иначе бы держал ее в своей спальне и трахал во все три дырки до крови, пока она не познала бы свое место.

Рука Мэддокса метнулась вперед, вонзив лезвие в живот дяди. Я резко втянула воздух, уверенная, что он его убил. Я разрывалась между облегчением, что все закончилось и Мэддокс действительно покончил со своим дядей ради меня, и разочарованием, потому что этот человек еще недостаточно настрадался. Это была ужасная мысль, но я не могла ее подавить.

Глаза Эрла расширились, и он издал сдавленный стон. Лицо Мэддокса было всего в нескольких сантиметрах от лица дяди, и огонь в его глазах прогнал последнюю крошечную вспышку сомнения в моей голове. Он отомстил за меня и доказал свою любовь.

– У тебя никогда не будет шанса прикоснуться к Марселле. И сегодня я заставлю тебя пожалеть о каждой секунде боли, которую ты причинил ей. Ты будешь молить ее о прощении и называть королевой, когда я закончу с тобой.

Краем глаза я увидела, как Амо и папа обменялись ошеломленными взглядами. Моя грудь расширилась еще больше.

Первый крик Эрла отразился от стен. По моей коже побежали мурашки. Несколько месяцев назад я бы не выдержала этого, но мои собственные крики боли не так давно заставили меня оцепенеть от этого звука. Я останусь до победного конца и буду наблюдать. Скрестив руки на груди, я прислонилась к стене и надела бриллиантовую каффу обратно на изуродованное ухо. Раздался еще один крик, более громкий, чем предыдущий. Амо наклонился ко мне, рассматривая меня так, словно увидел в новом свете.

– Ты изменилась, – тихо сказал он.

– Как и ты.

Он кивнул. Папа посмотрел на нас, на его лице промелькнуло сожаление. Он посвятил свою жизнь нашей защите, но это был лишь вопрос времени, когда темнота овладеет нами.

Глава 20

Мэддокс

– Грей возненавидит тебя за это, – прохрипел Эрл, его дыхание было прерывистым. Я ничего не ответил, только наблюдал, как жизнь покидает дядю, как кровь вытекает из его тела. Он не упомянул маму. Мне придется самому рассказать ей о его смерти. Я перед ней в долгу, пусть даже она никогда больше не заговорит со мной. А Грей? Оставалось лишь надеяться, что он ушел далеко. Он был еще молод. У него было будущее. Я надеялся, что Грей попытается найти то, в чем он хорош, а не отправится на поиски следующего мотоклуба.

Грудь Эрла поднялась в последний раз перед тем, как он умер. Я ощутил острую боль в груди, странную смесь вины и тоски.

Мое дыхание было поверхностным и быстрым, но это было ничто по сравнению с бешеным биением пульса. Эрл безжизненно лежал у моих ног, не сводя с меня глаз. В них светилась ненависть, но также и разочарование. А быть может, я вообразил себе все это. Дядя никогда не был хорошим человеком и определенно не был хорошим отцом ни для меня, ни для Грея. И все же я никогда бы не подумал, что убью его. Он был моим наставником на пути к мести. Разжигал мою ненависть каждый раз, когда она угрожала погаснуть. Был моим кумиром, когда дело касалось девушек, школы и любого другого жизненного выбора. Многие из этих выборов были дерьмовыми, но я сомневался, что мой собственный выбор окажется лучше. Учитывая кровь моего старика, текущую во мне, беспорядочный образ жизни был предначертан мне судьбой. Влюбленность в принцессу мафии стала вишенкой на торте.

Но не поэтому мы были здесь сейчас, не поэтому я убил единственного отца, которого знал с детства. Я не хотел видеть его плохие стороны. У меня самого было достаточно плохих сторон, поэтому я никогда не решался судить других. И все же Эрл зашел слишком далеко. Он пересек черту, поведя наш клуб туда, откуда не было выхода. Нам стоило понять это, когда все больше и больше членов начали становиться «Кочевниками», многие хорошие люди, которых клуб мог бы использовать во время голосования.

Я был виновен в похищении невинной девушки и даже позволил Эрлу запереть ее в собачьей конуре и снять на видео обнаженной. Все это заставляло меня чувствовать себя чертовски виноватым и настоящим придурком. Нам следовало остаться с Витиелло и его людьми. Мы должны были напасть на него, но еще должны были уберечь Марселлу от мучений. Я не мог принять то, что Эрл начал пытать ее и хотел продолжать это делать. Это было видно по его глазам. Я потерял его так же, как и он потерял меня. Он хотел меня убить и сделал бы это, если бы Витиелло не сровнял наш клуб с землей. Но сначала он убил бы Марселлу и заставил меня наблюдать. В его глазах я стал предателем, хотя это он предал все, за что мы с клубом боролись. Честь и свободный образ жизни. Дом для всех тех, кто не вписывался в рамки общества. Братство и дружба. Мы потеряли все это, остались лишь горечь, жажда мести и денег.

Тем не менее, смерть Эрла была легкой по сравнению с концом, который подготовил для него Лука.